Мир Алисы
Шрифт:
– Анидр, – сказала Алиса, показав на реку. – Она течет сюда из Амаурота.
И, взглянув на Кэт, добавила:
– Амаурот – это столица острова.
Кэт смотрела на остров, который раскинулся внизу под ней словно искусно сделанный раскрашенный макет с четко обозначенным рельефом.
– Как называется этот остров?
– Он назывался Абракса. – Алиса засмеялась. – Но это было до появления короля Утопа. Мы обычно называем остров Outopos. На Земле нет ни чего похожего на него, но попасть сюда мог только один-единственный чужеземец.
– А ты многое знаешь, – сказала Кэт. Алиса фыркнула.
– Мне только десять лет. Я ничего не знаю. Но тебе наверняка многое показалось
– Возможно.
Кэт скользнула взглядом по тропинке, которая бежала к воде далеко внизу. У самого берега качалась лодка, кто-то приветливо смотрел на них. Кэт подняла голову – небо было кристально чистым и глубоким. На нем не было ни облачка, ничто не напоминало о черных кораблях космической флотилии, висевших где-то на далекой орбите. Она снова опустила глаза, устремив взгляд на горные вершины в голубой дымке, на тихий умиротворенный остров. Необычайное глубокое успокоение снизошло на нее, заполнив все ее существо, внутреннее напряжение бесследно исчезло, мышцы расслабились, руки легко и свободно опустились вдоль тела. Она встряхнулась и решительно начала спускаться по крутой тропке. Через некоторое время она обернулась к Алисе, которая неподвижно стояла на уступе скалы.
– А как же Мон? Что будет с ним? – спросила она. Собственный голос показался ей чужим – без различным и вялым.
Алиса засмеялась в ответ:
– Мы и для него что-нибудь обязательно придумаем.
Кэт пошла дальше вниз к ожидавшей ее лодке, чтобы отправиться к острову Утопия, на котором еще не довелось побывать никому из людей. За ней непроницаемой стеной вставал туман, но она по-прежнему видела над собой синее безоблачное небо.
18
Монтейлер стоял на опушке леса и смотрел, как совершает посадку последний из трех крейсеров, направленных в его распоряжение. Он висел над ним черной устрашающей громадой, заслоняя солнце, и бросая глубокую тень на деревья вокруг. В отполированном корпусе открылись люки, послышались голоса и лязг металла, а потом из бездонного чрева посыпались люди, транспортные средства, боевые машины. Монтейлер взирал на все это спокойно и равнодушно, не обращая внимания на безупречную дисциплину и порядок. Картина была внушительной, но он думал о том, что сил очень и очень мало. И, насколько ему было известно, никто из прибывших еще не участвовал в настоящем бою.
«Пушечное мясо, – подумал Монтейлер. – Несчастные бедняги».
Из грузового люка выползали бронированные машины. Три длинных танка, похожие на черепах в стальных панцирях, направились к группе себе подобных, выгруженных с других кораблей. Они оставляли на земле глубокие раны, черная колея извивалась там, где они прошли. Тут и там виднелись группы солдат и техников. Несколько ветеранов, оказавшихся среди молодого экипажа, собрались поодаль от других и спокойно резались в карты.
По аппарелям из люков выползали новые машины – неуклюжие коробки на гусеничном ходу, сухопутные разведчики неизвестных планет. Их пригодность для боевых операций вызывала определенное сомнение, но они были сделаны прочно и надежно, несли на себе легкое вооружение. Всего выгрузилось восемь таких машин, их поставили отдельно, на почтительном расстоянии от мощных черепах. В дополнение ко всему над поляной зависли четыре разведывательных космических корабля, по размерам уступавшие крейсерам. Экспедиционный корпус, который можно было назвать таковым только при наличии изрядной доли оптимизма, был готов к выступлению.
Монтейлер обернулся к Кэт, которая стояла позади него в тени деревьев. Он едва различал ее во тьме, скорее
– Ну что ты скажешь?
Она слегка отвернулась от него и посмотрела куда-то вдаль.
– Ты выступаешь всеми силами, которые у тебя сейчас есть?
– Мне ничего другого не остается.
Он стоял, расставив ноги, уперев руки в бока и внимательно следя за выполнением команд.
– Здешние обитатели пытаются подавить, сломать нас. Именно так они встретили нас с самого начала. Но я не собираюсь им уступать ни сейчас, ни потом. Марта находится где-то в этом лесу, наверное, под надежной охраной. Они держат ее в плену и думают, что так будет всегда. Единственная возможность спасти ее – нанести сокрушительный и неожиданный удар, чтобы они не успели приготовиться к обороне и остановить нас. Мы пробьемся, освободим ее и вернемся назад. А потом...
Он улыбнулся.
– А потом мы поговорим с ними серьезно.
– С позиции силы? С оружием в руках?
– Мы пытались вступить с ними в мирные сношения, разве не так? – лицо Монтейлера свела жесткая гримаса. – И что мы получили в ответ? Джослин растерзан одним из их чудовищ, Марту держат в плену как заложницу. А эта прогулка, которую нам предложили совершить? О, они знают, что де лают. Сначала угрозы, потом насилие, наконец, подкуп. До сих пор я шел у них наповоду, и это не принесло нам никакой пользы. Настало время проявить волю и поступить так, как я считаю нужным.
Кэт пожала плечами.
– Надо полагать, ты знаешь, за что берешься.
Монтейлер смотрел в нулевой бинокль на огромное сооружение, возвышавшееся вдали над лесом. Бледные пласты тумана цеплялись за высокие башни, то полностью скрывая их, то словно бы выставляя напоказ. В свете утренней зари башни казались застывшими языками пламени. С каждой минутой их изящные очертания увеличивались.
– Да, я знаю, – ответил Монтейлер на слова Кэт. – В этом, черт возьми, ты можешь быть уверена.
Утро было ясное и свежее, в воздухе еще чувствовалась ночная прохлада. Аромат молодой зелени смешивался с тяжелым запахом гниющей на земле хвои. Отряд медленно продвигался вперед, следуя за пятью низкими танками-черепахами. Под ударами их брони сосны валились на землю с жалобным стоном. Время от времени экипажи применяли лазерные орудия, чтобы расчистить путь. Колонна неумолимо врезалась в лес, оставляя за собой прямой широкий след, тянувшийся от места посадки крейсеров. Солдаты сидели на бронированных машинах, держа оружие наготове.
Монтейлер находился в вездеходе в середине колонны. Он открыл боковой люк и удобно облокотился на его край. В левой руке он держал микрофон. В одном из танков, следовавших в голове отряда, офицер говорил в такой же микрофон:
– Продвигаемся вперед. Никакого сопротивления не встречаем.
– Впереди противник, – сказал Монтейлер, услышав рапорт в динамике радиостанции. – Будьте внимательны, сохраняйте полную готовность.
Он дышал ровно и глубоко, одурманенный бурной первобытной весной. На полянах цветы раскрывали навстречу солнечным лучам свои алые лепестки. В густых зарослях пели птицы. Монтейлер смотрел вокруг с чувством, похожим на благоговение; его родная планета не знала ничего подобного. Там времена года незаметно растворялись друг в друге, зима сразу переходила в лето. А здесь весна – неожиданный взрыв, буря, ликующий вопль непреодолимой жизни, которая пылала в утренней прохладе, прорывалась наружу, на свободу ростками, цветами, запахами. Это было волшебство, это было чудо, непреходящее торжество Земли – любимой, покинутой, но сохраненной в больной ностальгией душе.