Мир Ашшура. Дилогия
Шрифт:
4
– Ты знаешь,– Саконнин на время отбросил официальный тон,– я уже слышал это имя: Кэр. Нынче в полдень вспомнил об этом. И именно от Гагарана Шера. Он просил продать ему некоего Кэра, ученика из Гладиаторского Двора.
– И что же?
– Как я понял, это прихоть даже не самого Советника, а его жены Вардали!
– Вот как? – произнес Кен-Гизар.– Почему ты не стал содействовать?
– Наоборот. Сделать что-либо для Вардали Шера только приятно.
«Как верно сказано!» – Кен-Гизар мысленно улыбнулся.
–
– Гронир…– протянул посланник.– Значит, вот как…
Он был наслышан об одноруком Управителе.
Саконнин подозрительно посмотрел на сокта:
– Ты думаешь, здесь замешано что-то еще? Почему Гронир отказал Шера в такой мелочи? А ведь Гагаран был готов отдать сотню золотых. За ученика-гладиатора!
– Сотню? – Кен-Гизар поперхнулся персиком, который только что укусил.– Сотню золотых?
– Вот именно,– подтвердил Саконнин, очень довольный, что сумел поразить посланника.
– Ставки? – спросил Кен-Гизар, откашлявшись.
Старший Советник с удовольствием поглядел на собеседника. Раньше он немного недолюбливал сокта. За то, что тот – сокт. Но, Ашшур, голова у посланника работает.
Старший Советник был рад переложить часть груза на чужие плечи. Он всегда был только Советником. И не помышлял о том, чтобы самому занять сделанное из драгоценного самерийского кедра сиденье. Нет, Саконнин не привык быть первым. Потому пережил двух царей. Но сейчас Советнику приходилось нелегко.
– Когда к тебе приходил Гагаран Шера? – спросил посланник.
Саконнин ответил.
– Знаешь,– подумав, проговорил сокт,– через два дня после этого я выиграл шесть золотых на малую серебряную монету. На Играх.
– Ну и что?
Кен-Гизар рассмеялся.
– Вижу, ты в этом мало смыслишь! Удачей считается, если одна серебряная монета приносит две. Если она приносит десять – это уже чудо. А если золотой… Такого лично я до того дня не мог представить. А получил – шесть! Клянусь Ашшуром, я почти уверен, что Змея, гладиатор, подаривший мне шесть золотых, и есть тот самый Кэр. Ах, демон! Наверняка – он. Только… Я не слишком хорошо его разглядел – сидел с простонародьем, наверху,– но скажу тебе: за Фаргала ему не сойти. Это – наверняка!
– Опиши мне его, посланник! – попросил Саконнин.– Или он был в глухом шлеме?
– Как раз нет! Представь. Противником его был Устул. Мой родич. Но из тех, что у нас на Островах вздергивают за ноги быстрей, чем ты чихнешь. Зато на Играх чаще всего побеждают именно такие, как он. Выходит Устул, в железе от пяток до макушки, огромный, с огромным хвостатым копьем. Страшное, скажу тебе, оружие, если умеешь им владеть. А Устул умел. И против этого зверя Гронир – ты представляешь, Саконнин! – Гронирвыпускает новичка. Новичка!
–
– Ах, ты не знаешь! – воскликнул Кен-Гизар азартно.– Если новичок идет не в партии, он должен быть, по меньшей мере, опытным воином. А тут – буквально мальчишка! Да еще голый: без шлема, без панциря. Только в набедреннике и сапогах. Будто на праздник явился: голый, тощий, длинный сопляк. С мечом в три пальца шириной! Против соктского копья, у которого наконечник – в четыре раза шире!
Я подумал: сильно Гронир невзлюбил парнишку! Да все мы так подумали. Если и нашлись два-три кретина, что поставили на паренька, то уж не больше двух-трех.
И тут они схватились. Мальчишка даже меч выхватить не успел. Устул гонял его, как бык – поросенка. Из тех трех дураков, что поставили против Устула, верно, двое уже, отстегнув процент, забрали назад свои деньги. А я чувствую: что-то не так. Уж больно ловок поросенок! Дай, думаю, поставлю на него мелкое серебро. А вдруг…
И представь, Советник, когда все решили, что Игра сделана, парнишка достал меч. И вот тут я понял, что поставил верно! Мастера-то сразу узнаёшь. А Игра действительно была сделана. Через минуту наш поросенок заколол быка Устула! Да так чисто и красиво, что все ахнули. Но это еще не все. Парень завыл по-самерийски. Никогда не слышал? Повезло. Жуткий звук! Но и это не все. Он отрубил башку Устулу и минут десять приплясывал с ней на Арене!
А я получил свои шесть золотых,– заключил Кен-Гизар.– И, знаешь, подумал: мало получил.
– Разве? – спросил Саконнин.– А что ты говорил о чуде?
– Сам посуди. Ведь все, абсолютно все, я уверен, ставили против! При таком раскладе, чтоб выиграть на Устуле медный грош, надо три серебряных заложить. А я получил шесть золотых! Значит, кто-то еще ставил на парня. И серьезно ставил. Кто-то из тех, кто хорошо знал, на что он способен.
– Гронир? – спросил Советник.
– Возможно, очень возможно!
– Послушай,– Саконнин задумался, припоминая.– …Ты сказал: парень кричал по-самерийски? Может, он из горного клана?
– Не «может», а наверняка! Именно с горцами мы тогда ходили на кушога. А что?
– Пока ничего. Посмотрим.
Тут колокольчик над дверьми в покои четырежды звякнул.
– Войди! – крикнул Советник.
Вошедший, воин в латах Алого, с золотым медальоном на поясе и Львом царской стражи, поклонился Саконнину и сдержанно приветствовал посланника соктов.
«Он знает меня»,– подумал Кен-Гизар.
Вид у Алого был невеселый.
– Мы упустили его! – сообщил он сокрушенно.
– Как? – воскликнул Саконнин.– Он проскочил?
– Да нет! – Воин с досадой мотнул головой.– Если б он проскочил, мы догнали бы его через час-другой. Он принял яд. И никаких бумаг, никаких отметок на коже!
– Следовало ожидать,– пробормотал Советник.– Хорошо. Вы сделали что могли. Что бы ни вез гонец, об этом не узнает и Император Эгерина.