Мир без конца
Шрифт:
— И что вы думаете об этом вердикте? — спросил судья.
— Единственно верный, что же еще.
Сэр Льюис кивнул.
— Присяжные не подали просьбу о помиловании.
— Они не хотят, чтобы беглый виллан избежал наказания за убийство сына своего старосты.
— Значит, высшая мера?
— Разумеется!
Судья развернулся к залу. Ширинг опять впился глазами в Вулфрика. Все остальные смотрели на сэра Льюиса.
— Сэм Вигли, ты убил сына старосты твоей деревни и приговорен
Вулфрик зашатался. Младший сын поддержал его, иначе крестьянин упал бы. «Да пусть падает, — хотел сказать Ральф, — с ним покончено». Граф посмотрел на Гвенду. Она держала Сэма за руку, но смотрела на Фитцджеральда-младшего. Выражение ее лица удивило его. Ширинг ожидал горя, слез, криков, истерики. Но взгляд был твердым. В глазах светилась ненависть и что-то еще. Вызов. В отличие от мужа ее это не сокрушило. И Ральфу показалось, что дело не кончено. Смотрит так, будто у нее есть какие-то козыри, подумал он.
84
Когда Сэма уводили, Керис заплакала, но Мерфин, пожалуй, не горевал. Это трагедия для Гвенды, и ему очень жаль Вулфрика, но для всех остальных неплохо, что убийцу повесят. Джонно выполнял требования закона. Может быть, плохого закона, несправедливого, закона, угнетающего людей, но это еще не давало Сэму права убивать Джонно. И потом, Натан все-таки пострадал. То, что Рива никто не любил, дела не меняло.
Вывели человека, обвиняемого в краже, и Мерфин с Керис, покинув зал, направились в таверну. Мастер купил вина и налил жене. Вскоре к ним подошла Гвенда.
— Полдень. Еще восемнадцать часов, чтобы спасти Сэма.
Олдермен удивленно посмотрел на нее.
— Что ты предлагаешь? — спросил он.
— Ральф должен попросить короля о помиловании.
Это представлялось крайне невероятным.
— И как ты собираешься уговорить его?
— Я скорее всего не смогу, — ответила Гвенда. — А вот ты сможешь.
Мостника прижали к стенке. Он не считал, что Сэм заслуживает помилования. С другой стороны, трудно отказать матери.
— Один раз я уже пытался вступиться за тебя перед братом, помнишь?
— Разумеется. Просил передать Вулфрику земли отца.
— И ушел как оплеванный.
— Помню. Но ты должен попытаться.
— Не уверен, что я лучший кандидат на эту роль.
— А кого он еще послушает?
Тоже правда. У Мерфина немного шансов на успех, но больше их нет ни у кого. Керис видела, что муж медлит, и поддержала Гвенду:
— Пожалуйста, Мерфин. Представь себе, что бы былое тобой, если бы на месте Сэма оказалась Лолла.
Мостник хотел возразить, что девочки не дерутся, но спохватился: как раз к Лолле это
— Боюсь, исход предрешен. — Олдермен посмотрел на Суконщицу. — Но ради тебя попытаюсь.
— Может, пойдешь прямо сейчас? — попросила Гвенда.
— Но Ральф еще в суде.
— Скоро обед. Они быстро закончат. Подождешь в отдельной комнате.
Зодчий восхищался ее решительностью.
— Ладно.
Архитектор вышел из таверны и вернулся в суд. Возле комнаты судей стоял привратник.
— Я брат графа, олдермен Мерфин из Кингсбриджа.
— Да, олдермен, я вас знаю, — ответил тот. — Конечно, проходите.
Мастер зашел в небольшую комнату и сел. Трудно обращаться к брату с просьбой. Уже много лет как между ними установились прохладные отношения. Мерфин давно перестал узнавать Ральфа. Разве это его брат изнасиловал Аннет и убил Тилли? Невероятно, что сталось с мальчиком, которого Мерфин любил в детстве. После смерти родителей они встречались только по официальным поводам и почти не говорили. Наглость просить об одолжении, используя родственные связи. Он бы не сделал этого для Гвенды, но для Керис должен.
Ждать пришлось недолго. Через несколько минут вошли судья и граф. После ранения, полученного на французской войне, Ральф прихрамывал, и Мерфин заметил, что хромота усилилась. Сэр Льюис узнал олдермена и протянул ему руку. Ральф, тоже пожав Мерфину руку, съязвил:
— Редкое удовольствие видеть брата.
Справедливая шпилька. Мастер кивнул, но все же сказал:
— Однако, полагаю, если кто и вправе рассчитывать на твою милость, так это я.
— О какой милости ты говоришь? Ты кого-то убил?
— Пока нет.
Сэр Льюис усмехнулся. Ширинг спросил:
— Тогда что же?
— Мы с тобой знаем Гвенду с самого детства.
Граф кивнул:
— Я убил ее собаку из твоего лука.
Мерфин забыл об этом, но задним числом понял: то был зловещий знак, предсказывавший, что выйдет из Ральфа.
— Может, ради того проявишь к ней сострадание?
— Думаю, Натан Рив больше достоин сострадания, чем этот пес.
— Никаких сомнений. Я просто хотел сказать, что, может, ту жестокость ты теперь загладишь добром.
— Загладить? — переспросил граф с такой яростью, что зодчий понял: все бесполезно. — Загладить? А кто мне загладит вот это? — Он дотронулся до сломанного носа и ткнул пальцем в брата. — Я скажу тебе, почему не хочу, чтобы Сэма помиловали. Глядя сегодня на Вулфрика, когда его сына признали виновным в убийстве, знаешь, что я увидел в его лице? Страх. Этот бесстыжий крестьянин наконец-то меня испугался. Я сломил его.
— Он так много для тебя значит?
— Повесил бы шестерых, чтобы это увидеть.