Мир без лица. Книга 2

Ципоркина Инесса Владимировна

Глава 12. Неприкосновенно и прОклято

За ревущей стеной водопада открывается проход во владения Эрешкигаль, судьи, взвешивающей души на весах и отсекающей долю для третьей ипостаси — Тласолтеотль, пожирательницы грехов. Ободренные теплым приемом Хель, мы бодро двинулись по гулкому тоннелю, в конце которого светилось золотом царство высшего суда. И тут подал голос невесть сколько времени молчавший мэтр Каррефур.

Для начала он кашлянул. И никто не обратил на это внимания, потому что как не кашлять нежной девушке Фрилс, когда у нее все лицо черной пылью запорошено и глотка пеплом забита, да и остальные черны, будто выходцы из преисподней, коими, собственно, и являются… Тогда барон заговорил.

— Я

это место знаю, — деликатно заметил он. — И лучше бы…

— …тебе ошибаться? — издевательски усмехнулся Марк. — Говори уж, какие ужасы мерещатся ТЕБЕ.

— Легба, конечно, не мог предвидеть, что вы устроите из адского провала джакузи с пузырьками! Но Эрешкигаль на фокусы с водой и огнем не возьмешь. — Каррефур покачал головой Фрилс. — Нам надо продумать каждый следующий шаг.

— А почему ты не предлагал продумать предыдущий шаг? — неожиданно для самой себя взвиваюсь я. Мне стыдно за этот упрек, но пока сладкая парочка духов ничем нам особенно не помогла, а только без конца твердила про ожидающую нас встречу с хтоническими богинями.

— Потому что Хель не обойти, — честно признается барон. — Мы с Легбой можем только рассказывать о путях и о препятствиях, что на них встречаются, но отменить ни единой из дорог мы не в силах.

— Значит, вы только поводыри. Посчитаем, что у нас есть, — спокойно предлагает Морк. — Двое поводырей, которые все знают о путях и о препятствиях. Двое фоморов, у которых даже оружия нет. Морской змей, который обладает наилучшим из всех видов оружия, против которого не устоит ничто живое, но вот вопрос: годится ли оно, чтобы идти против НЕЖИВОГО? Огненный дух, который наконец-то вернулся в свою стихию и если что, поджарит тех, кто нас убьет. Человек, храбрый, но беззащитный, которого легко взять в заложники. Уриск, он же Добрый Боженька, который создал мир, оставленный позади и… Марк? Что скажешь? Есть у тебя власть над миром, который впереди?

— Я не должен убивать здешних богов, приятель! — ослепительно улыбается Марк. — Поверь мне, я чувствую, что это в моих силах, но мне это не дозволено.

— КЕМ не дозволено? — резко спрашивает Морк.

— Здешним демиургом. Это не моя вселенная, а его. Если я выну камень из фундамента, она рухнет нам на головы. Я не могу ничего объяснить, но вокруг меня все такое же хрупкое и неустойчивое, как и в моем мире. Только в моем мире оно ненадежно, потому что молодо. Мой мир похож на молодой побег, который легко сломать или вырвать с корнем. У него и корней-то нет, он весь умещается на побережье, а дальше — пустыня, которую пока нечем заполнить. Я слишком мало знаю о создании вселенных, чтобы заполнить свою землю всяким… разным… — Марк беспомощно вертит пальцами в воздухе, точно вращая на ладони невидимый шар. Мы завороженно наблюдаем. — А этот мир дряхлый. То ли старый, то ли больной. Он сам идет к разрушению и его нужно удержать. Иначе он погибнет.

— А нам не надо, чтобы он погибал? — уточняет Морк.

— Конечно, не надо. Это же ЕЕ мир! — пожимает плечами Марк.

— Кого ЕЕ?

— Той, которую я чувствую. Она идет ко мне. Она ко мне тянется, ее несет сюда водой, и ветром, и землей. Люди, звери и боги передают ее из ладони в ладонь, как жемчужину. Почему-то наша встреча очень важна. Для нее или для меня — не знаю.

Фрилс стоит близко-близко ко мне. Я вижу, как на ее черной от праха щеке появляется светлая дорожка. И ползет, ползет к подбородку, чтобы сорваться черной соленой каплей. Марк продолжает говорить, глядя прямо в глаза Фрилс, не пытаясь отвернуться.

— Ради встречи с этой женщиной все и устроено. Наш поход через пустыню. Наша встреча с Синьорой Уия. Наш спуск в нижние миры. У засыхающих корней ее вселенной нам суждено встретиться и друг друга…

— Полюбить, — роняет Фрилс.

И тут Марк смеется. Да просто ржет. Как козел. Кем он, собственно, и является!

— Нет уж, —

внезапно обрывает смех наш дурной уриск. — На то, о чем ты думаешь, я пойтить не могу! Это как самого себя полюбить, гладить по груди и по бедрам, приговаривая: до чего же я хорошенький! Мы как две сущности по разные стороны зеркала. Мы демиурги, чьи создания решили слиться воедино, сплестись корнями. Моя вселенная передаст ее вселенной часть молодой мощи. А взамен получит немного опыта и знаний. Вот и все. А ты… — Марк берет Фрилс за руку откровенно собственническим жестом, — пойдешь со мной. Назад. Туда, где родилась. И будешь со мною там… потому что тебе ведь этого хочется, правда? — И он беспомощно улыбается. В наивность играет, подлец. Ну как такого не полюбить?

— А тебе? — неожиданно требовательно спрашивает Фрилс. Глаза у нее горят.

— Да я наглядеться на твою душу не могу! — взрывается Марк. — Так бы ее и съел! Пойми, я живой, я не хочу сидеть в подземелье или в поднебесье и оттуда командовать парадом. Я, может быть, никогда и не жил до тех пор, покуда…

Я дергаю Морка за руку, я буквально волоку его за собой, одновременно яростно подмигивая Мулиартех. Та со снисходительной улыбкой манит к себе Гвиллиона. Он — огненный силуэт в непроглядной тьме — перетекает по воздуху к моей понятливой бабуле. И я впервые в жизни вижу, как они осторожно касаются губами воздуха, разделившего навек их истинные тела — стихии воды и огня. Воздушный поцелуй и нежный взгляд. Все, что отпущено природой. Хорошо, что иногда мы, фэйри, можем воплощаться в человеческие тела! А то от зрелища их безнадежной страсти и расплакаться недолго.

Мы удаляемся от Марка и Фрилс, за нашими спинами не слышно ни единого звука, как будто и камни вокруг, и водопад у входа в тоннель одновременно затаили дыхание.

— А все-таки как нам справиться с Эрешкигаль? — бурчит Морк себе под нос.

Если бы я знала! От меня вообще проку никакого. Я уже и не понимаю, зачем было ввязывать нас с Морком в эту авантюру. Мулиартех хотя бы владеет Мертвящим Глазом Балора. Гвиллион повелевает камнем и пламенем. А мы с Морком? Двое влюбленных, только и годных на то, чтобы друг за друга бояться…

Но, видно, недостаточно мы боимся. Потому что в думах о собственной никчемности и о предстоящей опасности сами не заметили, как дошли до порога царства Эрешкигаль. И едва не вывалились прямо в Золотой зал. Наверняка она именно так называется, эта поистине огромная пещера в золотых прожилках. Похоже, человеческие души при виде такого количества вожделенного металла разом выказывают все свои дурные качества. Золото, золото, золото — тысячи, тысячи тонн, пластами, каплями, узорами, самородками, сталактиты, сталагмиты, колонны из золота, золотые пологи, спускающиеся с потолка, золотые дендриты [82] высотой в человеческий рост у стен, зеленовато-золотая взвесь, плывущая над нашими головами, словно просвеченный утренним солнцем туман — холодное, негреющее солнце алчности.

82

Сложнокристаллические образования, имеющие древовидную ветвящуюся структуру. К ним относятся веточки самородной меди, самородных серебра и золота — прим. авт.

— Вот так Эрешкигаль и ловит души: манит самым желанным и отбирает все, — шепчет мне в ухо Фрилс, сопровождая рассказ о коварстве богини бессмысленно-счастливой улыбкой. — Барон, да говори уже! Марк разрешает!

— Ну слава ему, что разрешает, — раздает бас, такой неуместный в устах нежной влюбленной девушки. — Эрешкигаль великий мастер ловушек. Она действительно пользуется тем, что людей манит богатство и все, что богатство дает — власть, почет, комфорт…

— Пресыщение, скуку и неподходящую компанию, — завершает перечисление Морк. Я согласно киваю.