Мир демонов
Шрифт:
— Мы имеем дело с тремя различными, однако связанными между собой явлениями. — Она перечислила их. — Во-первых, революция Форейджеров. Во-вторых, крестовый поход против Демонов. В-третьих, твоя потерянная память.
— И, — сказал Стэд страстно, — моя потерянная память…
— Да, — перебила она, говоря с решительной серьезностью. — Да, Стэд. Твоя потерянная память — самое важное из этих трех.
— Все это звучит безумным бредом, — сказал Стэд тихо, сам едва веря в действительность подобного утверждения. Она покачала головой. Она похлопала по дивану.
— Сядь сюда.
Когда
— У нас и раньше были революции рабочих и Форейджеров. Контролеры всегда побеждали; я не вижу причин, почему этому не случится и теперь. — Подняв палец она сделала ему знак помолчать. — Да, да. Но мы никогда раньше не сталкивались с ситуацией, которую ты нам обрисовал. Я полагаю, что и другие открывали эту истину, другие люди, кто смотрел на дома Демонов и видел их в целом. Наши Архитектурные Географы не выходили из лабиринта наружу многие поколения.
— Да! Я полагаю, что это так. Но почему они не рассказывали эту новость? Я могу понять, что Торбурн молчал, но человек образованный увидит сразу, что нужно сделать?
— Именно поэтому я верю тебе! Ты не такой, как мы. В твоей памяти кроется разгадка.
Потолок внезапно задрожал. Полетели вниз куски штукатурки. Во рту сразу почувствовался вкус известки. Делла схватила его за руку.
— Стэд!
— Это, должно быть, один из крупных ударов.
Он хотел встать, но Делла уцепилась за него. Он ощутил ее быстрое, неглубокое дыхание. На ее щеках горели два алых пятна.
— Нам необходимо выяснить…
— Нет, Стэд… не оставляй меня одну!
Он в удивлении смотрел на нее. Это не было похоже на слова уравновешенного, практичного ученого. Странная верхняя часть ее тела теперь вздымалась в волнении; глаза расширились.
— Я не собираюсь покидать тебя, Делла. Но это землетрясение. Может провалиться крыша.
— Крыша может провалиться повсюду, над всем миром. Где ты можешь избежать этого?
— Но… но, Внешний мир, я полагаю…
— Ты говорил, что никогда не был в том, Внешнем мире, о котором рассказывал тебе Торбурн. Наши люди не готовы к встрече с этим Внешним миром. Им всем придется столкнуться с боязнью отсутствия крыши.
— А, это! — Стэд вспомнил о своих ощущениях и сразу же отбросил это прочь.
Сотрясения комнаты стали регулярными, как барабанная дробь, тяжелые удары следовали один за другим регулярно, медленно, сводя с ума. Промежутки между ударами составляли примерно пять минут. Затем дрожь и тряска нарастали, комната раскачивалась, падала штукатурка, а затем этот хаос медленно затихал.
— Это делается с расчетом. — Стэд снова попытался встать, поднимая за собой Деллу, что на этот раз ему удалось. Она обхватила его обеими руками и прижалась к нему, положив голову ему на грудь. — Сознательно… а это значит…
— Демоны! — произнесла Делла, задыхаясь. Все ее тело дрожало. Ее охватил яркий, мертвенный,
— Делла! — Стэд взял ее за подбородок и приподнял ей голову. Она не плакала, но на ее красивом лице ясно отражался страх. — Делла, — повторил он, мягко и вопросительно.
— Я боюсь, Стэд. Демоны! Настоящие… существующие. И они пытаются добраться до нас, вырыть нас, как крыс из норы. О, Стэд, я боюсь!
Стэд почувствовал угрозу паники, накатывающейся на него красными волнами, но смог побороть ее. Чтобы что-то сделать, чтобы чем-то занять этот момент, он потянулся и включил радио, Делла по прежнему цеплялась за него.
— Возможно есть какие-то новости.
Еще один толчок сотряс комнату, подобно тому, как Рэнг сотрясает Йоба, а затем затих. Радио говорило:
— … все на помощь. Крепежные бригады на ремонт крыши и установку опор. Отряды на разборку завалов. Линии электропередач необходимо ремонтировать. Все должны помочь. Капитан полностью полагается на вас. Бессмертный посылает нам испытание. Мы должны преодолеть его.
Радио продолжало говорить, рассказывая об осыпях, обвалах, ужасном, протяжном грохоте горных оползней, — самых ужасных звуках для слуха подземного жителя.
Делла прижалась к Стэду, и крыша обрушилась на них.
Сквозь дым и пыль, удушливую пелену, застилающую глаза, Стэд понял, что лежит поперек Деллы, диван под ними сломан. Она лежала, тихо дыша, ее глаза были широко открыты, ее рот был растянут в ужасном подобии улыбки. Пуговицы ее лабораторного халата оборвались, и он сполз в сторону. Стэд видел черное кружево, тонкие лямки, белую порозовевшую плоть. Все это было припорошено едкой пылью от обвалившейся штукатурки.
— Я планировала, что это будет не так, — прошептала она. — Но…
Ее руки обхватили его за шею. Весь страх ушел из ее глаз. Он на мгновение вспомнил Бэлль, и как она сказала: «Это!». Затем его губы коснулись губ Деллы, прижались к ним, шевельнулись, раскрылись. Ее язык коснулся его языка. С ним что-то происходило. Ужасные, потрясающие весь мир толчки сотрясали комнату, диван, но они с тем же успехом могли исходить из него, как и от Демонов, старавшихся достать и убить его.
Он откинул голову назад, хватая ртом воздух. Делла лежала слабая и податливая, но трепещущая от разгадки той тайны, которая манила его и не давалась ему так долго. Не понимая, почему он делает это, он протянул руку и сдвинул прочь черное кружево и узкие лямки.
— О, Стэд! — всхлипнула Делла. Ее руки прижали его с яростной силой, наполняющей его радостью, которую он все еще не осознавал до конца.
Пыльный белый лабораторный халат лежал отброшенный прочь. Его оружие звенело, а застежки скрипели. Радио продолжало говорить:
— Значительные обвалы по всему лабиринту. Повсюду течет кипяток. Уровень отравляющего газа высок, как никогда раньше. Бессмертный, помоги нам! Кипяток… врывается сюда! От него идет пар, он бурлит и ошпаривает. Он…
Стэд не слышал. Его дух слился с духом Деллы, в глазах пульсировали слепящие огни, в ушах звучала чудесная музыка. В любую секунду мог наступить момент абсолютной истины, в которой он сможет забыть все кроме того чуда, которое постигало его тело. Вот… вот…