Мир доктора Ярцева

Бунеев Сергей Николаевич

Провели с Андреем более тщательное обследование ГСК. Сомнение у нас вызвало отсутствие на входе Охранника. Ведь огромное множество гаражей на практике превращается владельцами в склады для ненужных вещей, а в нашей ситуации это идеальные условия для проявлений вируса. Пройдя несколько линий, обнаружили останки Охранника. Расколотый вдребезги каменный блок был засунут в один из гаражей с сорванными воротами. Понимая, что мы очень близко к логову его противника, вышли с напарником на середину проезда, дальше пошли, прикрывая друг друга уже более плотно. И все равно оказались не готовы.

Огромная туша сорвалась с крыш гаражной линии и упала, растопырив в стороны двухметровые лапы, прямо на Андрея. Тот едва успел взмахнуть

своей дубиной, как оказался погребен под волосатым телом паука. Охотник, прижав его парой лап к земле, еще одной пытался пробить латы. Звонкий грохот заскакал, отражаясь от стен гаражей. Вскинув челюсти, Охотник плюнул в мою сторону комком паутины. Выстрел из ружья и всполох пламени практически одновременно осветили проезд. Огонь сжег паутину, заряд картечи угодил пауку в головогрудь и немного откинул его от Никитина, вцепившегося в лапу, целившую ему в лицо. Охотник отпрянул, громко заскрежетал и, присев, рывком взметнулся в воздух, прыгнув через лежащего Андрея в мою сторону. Зря он так. Молнии нашли стальные картечины в его теле быстрее. Если до этого я не бил электричеством только из-за железных лат на напарнике, то сейчас-то мне это не мешало. Густо запахло паленой шерстью, но по инерции уже полутруп паука до меня долетел. Только для того, чтобы встретить оглушающий удар кулака прямо в голову. Теперь уже я зря так. Удар попал прямо между жвал, которые безвредно скользнули по невидимой защите перчатки и впились с двух сторон в рукав куртки, пробив его насквозь. Моя рука оказалась по локоть в пасти Охотника, кровь и мозги которого брызнули во все стороны. Меня снесло и уже я, как и Андрей раньше, оказался под тушей Охотника. С трудом вырвав руку из пасти твари, я попытался выползти из-под горы паучьего мяса. Моя кровь, смешиваясь с кровью Охотника, тонкой струйкой стекала по пальцам на пыльную землю. Где-то позади закряхтел и зазвенел Андрей. Тушей я был придавлен почти по пояс, так что освободится получилось, только собрав лут с паука, после чего труп исчез.

Спасибо Пушкину, ничего придумывать не надо. “Тогда считать мы стали раны, товарищей считать…” — именно этот отрывок из его “Бородино” Ну, никак Булгарин высокообразованным полицейским не станет. Откуда рабоче-крестьянскому милиционеру помнить, что это Лермонтов писал? как нельзя точнее подошел к нашей ситуации спустя несколько минут.

У подползшего Андрея оказалась растянуты связки на ноге, о щетину паучьей лапы исколоты руки, которые уже опухли, разорвана щека и еще множество мелких царапин. Панцирь его спас, точно. Железный нагрудник весь иссечен, но нигде не пробит, износ составляет 42 %.

У меня все намного серьезнее. Хоть и обошлось без тяжелых травм, но своими клыками Охотник не только пробил куртку, но и вцепился ими в руку, располосовав мышцы на предплечье. Как назло, именно сегодня отдал напарнику наручи. Азарт боя уже начал отпускать и боль усиливалась. Кроме того, как гласит сообщение системы, на меня навешен дебаф “Отравление”, из-за чего показатель жизни убывает со скоростью 10 в минуту до смерти или в течение 24 часов. Это плохо, столько мне не прожить. А я так и не знаю ничего о запасе моих жизней и воскрешений, так что желания опытным путем проверить игровую теорию нет. Выпитый флакон зелья даже не приостановил упадок жизни. Досадно…

— Чего зеленый такой? — Настроение Никитина было приподнятым. — Струхнул? Ничего, и не таких еще бить будем. Да что с тобой?

— Яд в кровь попал. — Не ожидал, что мой голос может меня подвести и быть таким тихим и сиплым. — Отравление показывает, жизни где-то на час осталось. В руку, гад, вцепился, раскровил почти до кости. — Я показал Андрею раненую руку.

— Черт! Бинт, жгут есть? Какой ты на… боец, если к бою не готов? — Напарник, не переставая костерить меня последними словами, выхватил из кармана брюк упаковку бинта, моим же ножом вспорол многострадальный рукав моей

куртки, обнажив два развернутых мясом наружу разрыва. — Руку вытяни и отвернись.

Зажурчало. Я взглянул — Андрей… мочился мне на руку, прямо в рану! Заметив, что я смотрю, он прикрикнул:

— Не вздумай дернуться, лекарства не много! — Закончив свое мокрое дело, быстро перебинтовал руку. Сквозь ткань выступила кровь, смешалась с желтоватыми пятнами. Отхватив остаток рукава, Андрей сделал импровизированный жгут, кинул мне на сгиб руки свернутую в тугой валик свою крутку и крепко притянул согнутую в локте руку к плечу.

— Так. Делай что хочешь, но до аптеки ты должен добраться живым. Все, боец, встал! Похромали. Вперед! — Уверенные команды старлея, уже опиравшегося на свою палицу, вдохнули сил и в меня. Причем в прямом смысле слова — баф “Приказ командира” на пять минут снизил падение уровня жизни и выносливости в десять раз. Точно, мы же в группе. Прихватив лежавшее на земле ружье, мы заковыляли в сторону магазина.

Времени для меня хватило в обрез. Уже на порогах магазина баф спал и жизнь вновь устремилась в красную зону. Выпитый десяток зелий бодрости позволили мне добежать до аптеки на втором этаже и рухнуть на стул для посетителей. Следом прихромал Андрей.

— Снимай бинт. Надо, чтобы кровь вытекала, а то заражение пойдет. — Он шагнул за прилавок. — Не знаешь, что нужно против отправления, какие лекарства?

— Андрей. Мы с тобой вирты, вспомни. — Что-то мне все хуже и хуже становилось. — Лекарств не знаю, ищи там что-нибудь. Мне бы сутки продержаться.

Эти сутки были для меня, да и для Никитина, одними из самых напряженных в жизни. Я периодически проваливался в беспамятство и бред, прихрамывающий Андрей только и успевал наводить зелья из антибиотиков, активированного угля и своей крови и заливать их в меня. Кратковременный эффект от их применения быстро пропадал, не успевавший вырасти уровень жизни снова падал и все начиналось заново. Пару раз он просто давал мне присосаться к своей руке и напиться чистой крови, что приводило к резкому скачку показателей, но к концу суток зелье пришлось наводить уже на моей крови, так как Андрей был выжат до критической желтой зоны. Никаких лекарств против паучьего яда не нашлось, хотя моим напарником был наскоро пролистан найденный в одном из ящиков “Справочник фармацевта”.

И все же он меня вытащил. Через сутки дебаф спал и жизнь перестала уходить из организма, наши бары жизни и выносливости быстро заполнились после плотного перекуса.

Несмотря на перенесенные травмы и страдания, из боя с Охотником мы вынесли не только опыт, позволивший мне подняться до 9 уровня, а Андрею — до шестого. Моя выносливость за тяжелые сутки прибавила к максимуму сорок пунктов, появилось новое особое умение “Сопротивление ядам, 4/20 %”. У Андрея активировались сразу три умения “Лекарь”, “Знахарь” и “Алхимик”, а также особое умение “Самопожертвование”, увеличивавшее эффект лечения его кровью на 20 %. Если с алхимией было все понятно, то вот знахарство, как оказалось, возникло из-за применения в медицине народных методов, а именно лечения мочой. Причем все три умения прокачались до второго уровня, а “Лекарь” оказался еще и умением магии жизни — позволял лечить наложением рук с перспективой дистанционного лечения. Андрей Никитин: хил-танк. Неожиданно, но приятно. К тому же я знаю, какую книгу прочитаю следующей.

Сегодня решили никуда не идти. Если физически было все нормально, то эмоциональная составляющая подкачала. Оба были выжаты как лимоны. Выложив на столик посреди торгового зала весь добытый нами за несколько дней лут, открыли по баночке пива. С учетом наложенного дебафа “Опьянение”, скосившего нам по 20 % всех характеристик, стали разгребать добычу и завели неспешный разговор о дальнейших планах. На третьей банке пива, которая вылилась для меня в дебаф “Головокружение”, я задал мучивший меня вопрос: