Мир Дому. Трилогия
Шрифт:
– В одиночку, говоришь, каждый умирает? – прищурился Серега. – Это потому ты другана себе придумал?.. А Дом – он выстоит, не сомневайся. И люди сколько надо высидят. Вниз – оно легче спускаться, быстрее в Дом вернемся. И вот тогда…
С этим типом ему все было ясно. Обосрался и сбежал, бросил людей в трудную минуту. Плесень, не человек. Но информации в нем содержалась прорва, и теперь задача – добыть. Унять гнев, который поднимался из глубины, унять презрение, унять чувство мерзости, как будто кучи говна касаешься… и продолжать разговор. Вытянуть как можно больше. А уж после после решим, что с ним делать.
– Так что же с Домом? – спросил он. – Ты сказал – закрепили. Значит, стабильна конструкция? Не рухнет?
– А
– Теперь-то не должен. Но раньше – очень даже мог. Кто закрепил? Ясно кто – контроллеры. А вы, подикась, думаете, что они здесь только чтоб вас убивать?
Собственно, эта мысль уже успела мелькнуть у Сотникова когда Программатор сказал об упавшем Доме. Оно и логично – Дом конструкция аварийная, а контроллеров, ремонтирующих галерею, они уже видели… Но одно дело – мелькнувшая догадка, и совсем другое – подтверждение. Озвученное воспринималось довольно неоднозначно – получалось, что исконный враг людей… желал им добра?!.. Бойцы зашумели, кто-то даже и матерное крикнул… че, дескать, брешешь-то?.. Серега, нахмурившись, смотрел на беззаботно трескающего кашу старика.
– Ты еще скажи, что контроллеры друзья нам!.. – прорычал Дровосек.
– Друзья? Да нет конечно, – Программатор пожал плечами. – Вы для них враг. Успокойся, здоровяк, твою картину мира это не ломает. Задача контроллеров – следить за работоспособностью системы и охранять ее от врага. Значит, и от вас. И есть модуль, кусок системы, который находится в аварийном состоянии и захвачен врагом. Их действия логичны – освободить элемент, уничтожить нарушителей и заняться восстановлением. Именно в таком порядке.
Вот с этим еще можно было согласиться. Об этом Знайка говорил и раньше – механизмы лишь пытались вернуть то, что взяли люди. Но это не отменяло кучу вопросов, громоздящихся сверху, не давало той самой общей картины…
– Откуда они? Откуда приходят механизмы? С какого горизонта? Там завод? Или что? – спросил Серега.
Программатор шкрябнул ложкой по дну, отодвинул котелок в сторону уже окончательно, и, взяв в руки кружку с чаем, откинулся на диван. Он словно тянул время, пытаясь сообразить, что говорить можно, а что нет. И – он все время косил вправо и вверх, будто советовался с «товарищем»…
– На нулевом горизонте завод. Именно оттуда выходят контроллеры, – наконец ответил он. Отхлебнул горячего, причмокнул. – В комплексе они были изначально. А вы – то есть мы, наши предки – пришли уже после. Мы не имели права здесь находиться, кодов доступа не предоставили – и потому машины решили, что люди – враг.
– И Главный Рубильник?.. Он тоже есть? – подался вперед Дровосек.
– Нет… – Программатор хрюкнул от смеха. – Нет такой кнопки, которой можно остановить машины. Завод остановить можно. Контроллеров – нет. А вас, небось, именно за тем и послали?
Отвечать Серега не стал, только головой неопределенно кивнул – не хватало еще вражине информацию выдавать.
– Сколько же вы поднимались? – задумчиво глядя на него, пробормотал Программатор. – Месяц? Больше? Я тут краем уха понял, что вы диких прошли? Как они? Живы еще иль передохли?
– А Кощей? Что известно о Кощее? – снова проигнорировал Сотников. – Есть информация?
– Кощей, а то как же… – кивнул Программатор. Длинно зевнул, поставил кружку на стол… – Что-то подустал я за день, на боковую пора… Кощей тварюга, конечно, жуткая. Кощей – это его дикари так назвали. А вы его знаете как Конструктора. Ну как, знаете… Слыхали, поди, в Доме о нем тоже байки ходили. Это ж я слух пустил, нарыл в операционке железяк… Транзитные галереи Комплекса раньше убирались специальной машиной. Экспериментальный образец контроллера. Выползал ночью, когда суеты меньше – и ползал, мусор подбирал. Жрал все, как пылесос. Органику – жрал, а металл и прочие деталюги – подхватывал и на сортировку увозил. В брюхе у него – биореактор, котел по переработке. Разлагает –
Когда случился Сдвиг – у него мозги набекрень съехали. Тоже сдвиг произошел, – Программатор хихикнул. – Ведь и у него в башке искин[73]. И с этого момента обычный контроллер-уборщик умер, а родился Конструктор. Логику его я не знаю, вживую видел всего пару раз… и второй раз еле ушел. Слава богу, на мотовозе.
Кстати – не он один мозгами повернулся. Где-то в Комплексе тогда работала группа контроллеров. Копали какую-то особую зону. Но где и что… – старик развел руками, – знать не могу. Время от времени мы ловим от них сигнал – пробивается, словно из запредельной дали… Но и только. Может, они все еще копают?.. Малой тут правильно сказал – недра человечество исследовало еще меньше, чем околоземную орбиту. Я даже не удивлюсь, что они провалились куда-то вниз – и уже оттуда дозваться пытаются. И что там… – Программатор покачал головой. – Дьявол разбери…
– Почему тогда «Конструктор»? – спросил Серега. – А не, скажем, «Уборщик» или наподобие…
– Почему Конструктор? Да потому что достраивает сам себя. Головы контроллерам отрывает – это он хорошо наловчился – и достраивает. Еще один пулемет. Еще одна пушка. Еще один короб боезапаса. Еще одна пластина брони… Видок у него… в кошмаре приснится – всю постель уссышь. А уж боеспособность… Боевая платформа перед ним – дитё малое. Специально я за ним не следил – я вообще на нижние горизонты не лезу – но бойцы мои железные иногда доносили. Стадо он отменное завел, ага… – Программатор снова ухмыльнулся. – Обычно-то он по нижним горизонтам шарится, от триста тридцать восьмого-девятого – и до триста пятого. В таких вот пределах. Почему? Да скорее всего в мозгах жестко прописано. Изначально. Уборочные это его горизонты. А вы, стало быть, смогли мимо прошмыгнуть...
– А Крысолов? – Дровосек оглянулся на спящего Кирюху и заботливо поправил сбившееся одеялко. – Знаешь о Гамельнском Крысолове?
Программатор душераздирающе зевнул и поднялся, тяжело опираясь на костыль.
– Хватит на сегодня. Утро вечера мудренее. Я у себя лягу – ну а вы уж здесь, коль расположились. Так что ли, а?.. Информации много… Надобно вам с ней переспать. Завтра новые вопросы будут – тогда и поговорим. Вы ж до завода идете, как я понял. Силенок много понадобится, наверху теперь не сахар…
Куда там. Знайка уцепился – не оторвешь.
– Так ты был наверху?! Что там?!
– А нет никакого верха, сынок, – покачал головой старик. – Уже давно нет никакого верха. Если здесь – ад, преисподняя… то там – чистилище. В зимние месяцы без специального оборудования ты не проживешь и суток. Холод – до минус семидесяти в наших широтах. А то и ниже… Ветер – бешеный. Землетрясения. Белый шум. Бури. Ураганы. Окна мороза из мезосферы – прямо из космоса затягивает! – когда в течение минуты местность в диаметре окна остывает до абсолютного нуля[74]. Вымерзает всё, подчистую. Ледяной дождь – глыбы с кулак. Иногда и сосули – словно карающие стрелы с небес… Летом… В летние месяцы чуть легче – но тоже не курорт. Застала гроза на открытом месте – пиши завещание. Прожарит до корочки. Солнце шпарит – озоновый-то слой в дырах… Весна и осень – дожди и ледяные туманы, едкие, как серная кислота. Жрут все, до чего дотянутся. Рельеф… Рельеф – это нечто особенное. Складчатости. Ущелья. Болота. Западнее нас, километров шестьсот – огромный разлом с юга на север, в Баренцево море. Кипящие гейзеры, зыбучие пески, газовые гидраты… Вот такой он теперь, верх. Все поменялось. Все! Литосферные плиты поигрались. Что-то утонуло, что-то поднялось… Все карты, что вы видели раньше – география, там, хренография, то-сё – можете ими подтереться. Мир изменился. Теперь это не родная Земля, а совершенно другая планета. И европейская-то часть малоисследованна – а что за Ржавым Поясом, и вовсе неизвестно.