Мир Дому. Трилогия
Шрифт:
– Родиков О.С... – наконец, нарушил молчание он. – Это же он?..
– Наверняка, – кивнул Илья. – Тот человек, который поставил систему воспитания в Академии.
– А остальное? В первом Оперативном?
– Думаю, да, – снова кивнул Знайка. – Как пришли в Пункт Управления, как начали обживаться… Первые дни, опять же… Смутное время. И он наверняка где-то у Программатора. Да и зачем он теперь? И так все ясно.
– И еще больше понятно про первые дни… – кивнул Серега.
– Меня всегда удивляло, как внутри такого небольшого сообщества, как Дом, сосуществуют – и не только сосуществуют, но и вообще появились! –диаметральные противоположности… – сказал Илья. –
– Потом был Грохот, – задумчиво кивнул Серега. – Дом упал и машины на какое-то время потеряли след. А может, и вовсе решили, что модуль уничтожен. Но мы сумели приспособиться и там…
– …И только когда вышла Первая экспедиция – снова отыскали нас, – сказал Илья. – У меня только три вопроса. Во-первых – что же произошло здесь, в Гексагоне. Ведь выжили люди? С этим полная неясность… Второй – при чем тут вообще Комбриг. Программатор говорил о нем так, будто это он причина побоища. Но почему?!.. И третий – как здесь оказался спецназ ССО. Зачем пришли? Общину эвакуировать?
– Это я уже знаю, – Серега вытащил из кармана блокнот и протянул товарищу. – Они случайно тут оказались. Получили задачу эвакуировать с Новой земли сыворотку. Эм-био какую-то. И вот…
– Чего-о-о?!! – выпучив глаза, заорал научник. – Эм-био?!! Вакцина Эм-био?!
– Д-да… – оторопел Серега. – Ты знаешь?..
Илья, отмахнувшись, выхватил блокнот и лихорадочно зашелестел страничками. Серега, слегка обалдев, покачал головой – не иначе знает что-то… Но бестолку допрашивать, пропал человек. Пока не изучит документ – не оторвешь. Он поднялся, собираясь вернуться в общую комнату и рассказать пацанам – и о морфах, и о ССО, да и вообще обо всем, что удалось узнать… в дверях в полном боевом с калашом наперевес стоял Злодей. Лицо у него было бешеное.
– Командир, собираемся! Контр'oллеры!
– Где?!
– На третьем уровне два подъемника заработали. Только что Букаш передал. Первая партия уже тут, десяток машин. Рассредоточились, ждут. Оба лифта ушли за добавкой. Что делать?
Думал Сотников не больше секунды. А что еще делать? Сваливать. Задача по Гексагону выполнена. Впереди следующая, нулевой горизонт. Без припаса, без нихера – только деваться некуда. Ладно. Авось проживем. На подножном корму…
– Пацаны что?
– Готовы, – кивнул Пашка.
Глава 14. И НЕ ДРУГ, И НЕ ВРАГ, А ТАК…
Поморщившись, Серега проглотил последнюю ложку попахивающей уже размазни, которую Енот, самонадеянно назвав кашей, выставил на ужин – и с отвращением оттолкнул миску. Размазня комом стояла в горле и нужно было срочно ее пропихнуть. Приняв от Знайки кружку с чаем, он отхлебнул глоток – и снова поморщился. Чай тоже был… одно название. Три дня назад удалось набрать воды – но вкусовые качества оказались сомнительными. Горчит, да ещё и аммиаком пованивает… Пить-то можно – но удовольствия от процедуры ноль. Тем более и чайный пакетик, который уже по третьему кругу пошел, аромата не добавляет. Да и цвет – Серега светанул в кружку фонарем – бледно-желтый.
– Чаёк, конечно, доставляет… – буркнул Знайка.
– Моча ослиная, – поддержал Злодей.
–
– Посты проверяет, – сказал Серега. – Скоро подойдет. Ждем.
– Кто сегодня в ночь? Тринадцатое?
– Медоед, – кивнул Сотников.
– Что-то не нравятся они мне в последнее время, – вздохнул Знайка, вызвав у Сереги яркое чувство дежавю. – Все время поодаль, все время сами по себе… Кучкуются. А Гришка – поощряет.
– Еще до Восьмиугольника началось, – отозвался Злодей. – Не замечал?
Илья поднял брови и покачал головой.
– Я про Гексагон думал. Предвкушал. Как-то не уловил момента…
Пашка был прав. И до Гексагона, и после, с того момента, как обойме пришлось экстренно уходить – Григорий ходил мрачнее тучи. Еще и добавилось, когда Сотников объявил следующей целью нулевой горизонт. Он фыркал, щерился, сплевывал на сторону – словом, всячески старался показать, что затея ему не нравится. А сегодня в середине дня, еще на марше, потребовал собраться офицерским составом и поговорить. Наверняка он снова собирался завести старую шарманку – и Серега, которому до отрыжки надоело его одергивать, решил ответить самым жестким образом. Первая задача выполнена, до второй рукой подать… и теперь поворачивать оглобли?!
В соседней комнате загоготали. Слышен был голос Хенкеля, отмочившего что-то про кашу, прямо пропорционально влияющую на способности организма к мгновенному опорожнению. Серега усмехнулся – к тому и шло. Рационов осталось с гулькин хрен, и каждую консерву приходилось делить на три. И ладно бы жесткий голод, ребята они привычные – так ведь и опасность травануться прибавилась. За дневной переход вскрытый паек, и без того уже просроченный по дате, начинал портиться, и, укладываясь на ночь, нужно было соблюдать сугубую осторожность. Слабит мягко и нежно, не нарушая сна. Так и оконфузиться недолго.
– Жранул дряни, запил гадостью, улегся на мерзость – такая она солдатская наша доля… – снова донеслось из соседней комнаты. На это раз мудрость изрек Дед.
– Щас бы крысу… – протянул Тундра.
Кто-то там хмыкнул.
– Хех. Крысу ему… Мне б крысу – я б ее за обе щеки наворачивал…
– Все бы косточки обсосал… – добавил голос Хенкеля. – Крыса – это по нашим временам роскошь. Жаркое, сука… В яблоках под собственным маринадом…
Поднявшись, Серега сунул ноги в ботинки – расшнурованные для более интенсивного проветривания, они стояли под столом – и, прошлепав к двери, выглянул в соседнюю комнату. В лицо пахнуло теплом и жестким ароматом немытых мужских организмов. Быстро, однако… Три дня назад, когда набирали воду, протирались. А толку? Постираться возможности нет, и тело, даже и чистое, на вторые сутки снова хватает грязь с сальных вонючих комбезов. Есть сменка – но ее нужно беречь. Еще не дошли до ручки. Потом уж, как невмоготу будет. Пока есть терпелка – надо держаться.
В красных отсветах, которые бросала вокруг раскаленная спираль плитки, видны были бойцы. Развалившись на спальниках – грязных, замызганных – они лениво ковырялись ложками в мисках. Без ботинок – обувь стояла отдельно, у самого выхода, где ее хоть немного протягивало сквознячком – почти все раздеты до пояса, а кто-то и вовсе до трусов. Тоже какое-никакое облегчение. Тела их лоснились, с потом оплывала и грязь – и казалось, что вокруг плитки сидят не люди, а плешивые пятнистые бабуины. Дикое племя. К плитке подступил Енот, держа чуть на отлете парящий котелок – и бабуины сейчас же зашевелились, заерзали и потянули к дежурному свои кружки.