Мир фантастики 2010. Зона высадки
Шрифт:
Биток немного подумал и ответил:
— Холодно.
— Десанту не бывает холодно, — бесцветно возразила Леприца. — Десанту бывает свежо.
А потом без всякого перехода рассказала о своих наблюдениях:
— Я думаю, что всё дело в разуме этой планеты. Врождённая экстрасенсорика аборигенов высвобождается в момент триумфа одного из них, фокусируется на нём и прочно лепится к достойному. Так получается наг. Лиаифа говорил именно об этом. Нужды идти ко дворцу не было. Награждают не наги… Знаешь, они полагают меня богиней, и, пока они так думают, я богиня и есть.
— Может,
— Нет, — спокойно отказала Леприца. — У меня есть идея получше. Через сутки, максимум двое, «Лидор» перейдёт на гипердрайв. После этого я не смогу до него дотянуться.
— А сейчас можешь?
— Мне бы ещё самую малость силы, и я бы вернулась на корабль.
— Ты думаешь, они могут любить тебя больше, чем сейчас? — подумав, спросил Биток. — И от этого переизбытка ты вознесёшься и догонишь катер?
— Думаю, да. И ты мне в этом поможешь.
— Как?
— Ты предашь меня. Возьми лодку и плыви на ту сторону залива. Найди кого-нибудь из нагов. Не может быть, чтобы погибли все. Скажешь, что мы тут все перепились, приведёшь стражников. Возьмёте меня тихую и тёплую.
— Они мне не поверят.
— Поверят. У тебя есть мотив.
Биток молчал, глядя на тёмную гладь залива.
— Корнелиус изуродовал тебя, — напомнила Леприца. — А я тебе в помощи отказала. Попросишь, чтоб они освободили тебя от шерсти взамен на мою шкуру. Они поверят. А если и сам Корнелиус уцелел, то всё вообще пройдёт как по маслу.
— Если я найду Корнелиуса, можешь считать меня покойником… Я сдерживаться не буду. Как это он сказал: «что может быть хуже нереализованных безобразий»?
— «Фантазий», Биток. Он сказал «фантазий». Тебе придётся сдерживаться, сержант. Потому что я приказываю тебе сдерживаться.
Биток молчал. Тогда она сама продолжила:
— Меня схватят. Покричат, конечно, маленько помучают… народ меня возлюбит ещё крепче и… «разрешите подняться на борт, сэр»?
— А я?
— А ты останешься здесь, — жёстко сказала Леприца. — Так получилось. Сам видишь, какой расклад.
— Так, может, ты меня сперва перенесёшь? На корабль?
— Нет, Биток. Теперь мне многое открыто. Любви всей планеты не хватит, чтобы наг сумел кого-то телепортировать. Прогулки по воде и полёты по небу — пожалуйста. Но мгновенное перемещение — только для одного.
— Я понял, командир, — просто сказал Биток. — Но есть ещё одна проблема.
— Нет никакой проблемы, солдат, — уверенно возразила Леприца.
— Есть, — заупрямился Биток. — В этой пустыне я не вижу возможности для «перепоя»…
— Сейчас увидишь, — пообещала Леприца. — Смотри, они уже идут.
К ним неуверенно приближались несколько неясных в свете костров фигур.
— Достойная, — окликнул Леприцу голос из темноты. — Нас много, и мы хотим есть. Скамьи сколотили из лодок. Тебе нужно назвать тех, кто будет сидеть с тобой. Твои апоскамы исполнят распоряжения о том, где нам взять хлеб и воду…
— Вы будете моими апосками, друзья, — сильным голосом заявила Леприца, поднимаясь с песка. Биток заметил, что её
Они быстрым шагом прошли к кострам. Одного взгляда для Битока было достаточно, чтобы понять — жгли лодки.
— Как тебя зовут, уважаемый? — обратилась Леприца к ближайшему неофиту.
— Ретоп, — склонился он в почтительном поклоне.
— Я хочу, Ретоп, чтобы моими апосками были десять человек, которые сейчас оказались ближе всего ко мне…
Тренированным взглядом Биток отметил множественное перемещение в полутьме. Но свалки не было. Видать, народ привык играть честно.
— Теперь, Ретоп, отведи меня и моего брата Битока на наши места, — сказала Леприца. — А апоскамы мои пусть пойдут от костра к костру, чтобы нести слово моё. И слово моё такое: все люди должны поделиться на группы по десять человек. Группы будут сидеть вокруг костра на скамьях, и подле них должно быть развёрнуто полотнище, на котором они смогут разложить еду. А еду мы найдём у берега. Ты, Ретоп, найди мне три меха. В один набери воду залива, в другой насыпь песок пустыни, третий же наполни камнями со дня моря…
В волосах Леприцы вновь ожили тоненькие змейки молний, хорошо заметные в ночной полутьме.
— Остальные апоскамы должны обойти костры вокруг меня и принести мне от каждой группы по три меха…
Они ушли. А Биток присел поближе к Леприце, будто собака, жмущаяся к своему хозяину в дождь, в непогоду. Говорить, вроде, было не о чём. Но Биток придумал:
— На Базе загляни в хозчасть, командир. Анюта Акимова там работает, чёрненькая. Привет передай.
— Передам, сержант, — спокойно сказала Леприца.
— И неспех этих, с АСС поторопи, ладно?
— Не вибрируй, сержант, — осадила его Леприца. — Мы все умираем солдатами. Главное — выполнить приказ!
Заскрипел песок в разных направлениях, апоскамы возвращались почти одновременно — с пустыми мехами в руках и горящей верой в груди. Вскоре от берега пришёл Ретоп, осторожно прижимая к животу три раздутых меха.
Леприца приказала разгрузить Ретопа, а потом разделить содержимое полных мехов между пустыми. Биток почему-то не удивился, когда делёж прекратился не в связи с опорожнением первой тройки мехов, принесенных Ретопом, а по причине отсутствия пустых мехов как таковых. Потом она отправила своих апоскамов раздать полные мешки группам, сидящим около костров.
— У нас был приказ исследовать этот мир, — напомнил Биток. — Мы не выполнили его.
— Главная задача, сержант, вернуться и доложить, — спокойно поправила его Леприца.
Потом они молчали, пока не вернулись апоскамы. Только тогда Леприца спросила Битока:
— Брат мой, что ты сегодня будешь есть?
— Дичь, — устало сказал Биток. — Хочу фазана в ананасовом соусе, фаршированным грибами с анчоусами, гарнир — рис с яйцом, а ещё — салат «Столичный».
— С анчоусами?! — переспросила Леприца. — Эк тебя звездануло. А как по мне домашняя птица вкуснее. Так. Ну, посмотрим…