Мир фантастики 2014. На войне как на войне
Шрифт:
– Ай да умница! – качал головой командир дивизиона. – Да твоим сведениям цены нет! Я тебя к медали представлю! – Певчих крикнул своего вестового. – Григорьев, чай где?
– Сейчас будет, товарищ майор! На земляничных листьях.
– Хорошо. Дуй мухой к связистам, пусть вызывают штаб дивизии!
Ефрейтор повернулся к выходу из землянки.
– И вот ещё. Там Медуза… тьфу ты, лейтенант Гершельзон вернулся?
– Так точно. Все брёвна доставил, сейчас наши с тутошними дедами над ними колдуют. Не знали, как первую половину от берега до устоев положить. Так лейтенант что придумал: сделали что-то навроде подъёмного моста
– Сколько лодкой снарядов переправили?
– Сто тридцать две штуки.
– Да наших было семь десятков… Маловато. Это на пять минут серьезного боя. Ладно, вызовешь связистов, и давай пулей к Ивану Осиповичу. Там уже и без него управятся. А он пусть сюда бежит. Усек?
– Усек! – Григорьев вылетел из землянки.
Командир дивизиона опять поглядел на продрогшую девочку.
– Потерпи, милая. Сейчас отогреешься.
Горизонт уже начинал сереть.
– Давайте, давайте! – шепотом торопил бойцов наспех сформированной команды лейтенант Гершельзон.
Рядом бежал ефрейтор Григорьев, за ним дивизионный повар, водители автотягачей – одним словом, все, кто не участвовал сейчас напрямую в отражении ожидаемой с минуты на минуту атаки немцев.
У каждого из солдат в голове звучали четкие слова командира. «Там, на холме в леску, расположились четыре фрицевских танка неизвестной конструкции. Как только фашисты полезут в горловину и мы откроем по ним огонь, эти притаившиеся гады расстреляют нас, как в тире. А потому ваша задача – не допустить атаки с фланга, захватить высоту сорок четыре, гранатами и огнем уничтожить боевую технику врага и десант, прибывший на ее броне».
Сейчас красноармейцы бежали пригнувшись, стараясь оставаться незаметными в высоких луговых травах. Вот, наконец, подножие заветной высоты.
– Растянуться цепью, – тихо скомандовал политрук. – Оружие к бою. Из виду друг друга не терять. При обнаружении живой силы противника открывайте огонь на поражение. По танкам – гранатами. Целить под башню или в баки. Приказ ясен?
– Так точно, – прошелестело в ответ.
– Тогда вперед! – Лейтенант вскинул ППШ и начал карабкаться вверх по склону. За год его войны Ивану еще не приходилось лицом к лицу сталкиваться с фашистами. Он слышал, как колотится где-то высоко, почти в горле, неожиданно гулкое сердце. «Вперед, вперед!» – командовал он себе, шаря глазами по сторонам и водя стволом автомата вслед за взглядом. Позади басовито зарокотали гаубицы. В ответ им ударили орудия с немецкой стороны.
«Ну вот, началось! – понял он. – А снарядов-то все еще лишь на пять минут боя!»
«Скорее, скорее», – он сделал ещё несколько шагов, проломился сквозь кусты орешника и замер как вкопанный, не веря своим глазам. Перед ним, угрожающе глядя пушечным стволом в сторону позиций дивизиона, стоял танк, покрытый зелено-бурыми пятнами камуфляжной раскраски с ветвями, закрепленными на бортах. Чуть вдали стоял ещё один, дальше скорей угадывался, чем виднелся третий железный монстр. Люки танков были открыты настежь, все три бронированных чудовища казались безжизненными, экипажей не было видно. Лейтенант уставился на ближайшую громадину, пытаясь сообразить, что происходит. И тут до слуха его из ближайших кустов донёсся стон.
– А ну стой! – зачем-то
«Пистолет вынимает!» – догадался Иван и нажал на спусковой крючок. Не тут-то было! Автомат молчал.
«Заклинило», – с ужасом подумал лейтенант, метнулся к немцу и, прежде чем тот успел что-либо предпринять, ударил левым боковым в челюсть, да с такой силой, как никогда не бил на ринге. Аж кулак заныл! Фашист нелепо дёрнулся и, взмахнув руками, рухнул на землю.
– Ко мне! Окружай! – закричал политрук, приходя в себя от первого шока.
Со всех сторон послышалось дружное «Ура!» и невнятные звуки короткой рукопашной схватки.
– Товарищ лейтенант! – подскочил к нему Григорьев. – А что же вы не стреляли?
– Автомат заклинило.
– Так вы ж его, того… с предохранителя не сняли, – ухмыльнулся вестовой.
– Ну и ладно, – чуть обиженно ответил Гершельзон, закидывая за спину оружие. – И так управился. Вон, отдыхает, красавец!
Они заглянули за куст, где в глубоком нокауте валялся немец. Представшая их взору картина была до того нелепа, что не расхохотаться просто не было сил. Матёрый гитлеровец с железным крестом на груди лежал со спущенными штанами. Рядом с очень внятным объяснением того, почему его не было в танке.
– Ты гляди! – держась за живот, хохотал ефрейтор. – Немчина-то на дерьмо изошел.
– До чего народ предусмотрительный! – вторил ему политрук, указывая на грязные обрывки карты. – Ишь! И бумаги с собой прихватил.
Он вдруг перестал смеяться.
– Григорьев, ты гаубицы слышишь?
– Так точно, товарищ лейтенант.
– А ведь пять минут прошло.
– Прошло… Ну слава богу! Значит, успели!
Солнце ласково освещало зеленые, облупившиеся стволы гаубиц, еще горячие после утреннего боя. Сейчас от дивизиона осталось лишь три исправных орудия, но главная задача была выполнена: немцы не прорвались. Майор Певчих сидел на пустом зарядном ящике посреди зарослей сирени и с интересом разглядывал пленного офицера. Лицо немца было зеленоватым, взгляд страдальческим. Казалось, даже плен донимал его меньше, чем боль в животе.
– Иван Осипович, – повернулся к политруку командир дивизиона. – Наш-то санинструктор его смотрел?
– Так точно. Дал ему отвар из дубовой коры.
– Ну а сейчас-то он говорить может?
– Да вроде может.
Лейтенант Гершельзон, закончивший перед войной третий курс факультета иностранных языков, переадресовал вопрос пленному. Тот утвердительно кивнул.
– Уточни у него имя, звание, номер части.
– Гауптман Конрад Маркс, – отчеканил танкист – Командир сводного батальона…
– Чё он там про Маркса лопочет?
– Говорит, что его зовут Конрад Маркс.
– Родственник что ли?
– Василь Матвеич, как же он может быть родственником? Маркс – еврей, а фашисты, сами знаете как…
– Вот ты, Иван, хороший парень, как есть герой. Но все ж таки думай, что говоришь. Какой же Маркс еврей. Он – наш.
– В каком смысле?
– Ну то есть немецкий, конечно. Но наш, пролетарий. – Майор Певчих вытянул из кармана расшитый кисет, задумчиво разглядывая немца, свернул самокрутку и чиркнул зажигалкой, сделанной из винтовочной гильзы. – Спроси у него, он родственник или не родственник?