Мир философии

Гуревич Павел Семенович

Гейзенберг В Шаги за горизонт. М., 1987 С. 119 - 122

Р. КАРНАП

ЗНАЧЕНИЕ ЗАКОНОВ: ОБЪЯСНЕНИЕ И ПРЕДСКАЗАНИЕ

Наблюдения, делаемые нами в повседневной жизни, так же как более систематические наблюдения в науке, обнаруживают в мире определенную повторяемость или регулярность. За днем всегда следует ночь; времена года повторяются в том же самом порядке; огонь всегда ощущается как горячий; предметы падают, когда мы их роняем, и т.д. Законы науки представляют не что иное, как утверждения, выражающие эти регулярности настолько точно, насколько это возможно.

Если некоторая регулярность наблюдается во все времена и во всех местах без исключения, тогда она выступает в форме универсального закона. Пример из повседневной жизни: "Всякий лед - холодный". Это суждение утверждает,

что любой кусок льда - в любом месте во вселенной, в любое время, в прошлом, настоящем и будущем - является (был или будет) холодным. Не все законы науки являются универсальными. Вместо того чтобы утверждать, что регулярность встречается во всех случаях, некоторые законы утверждают, что она встречается только в определенном проценте случаев. Если этот процент указывается или если каким-либо иным образом делается количественное утверждение насчет отношения одного события к другому, то такое утверждение называют "статистическим законом". Например, "зрелые яблоки - обычно красные" или "приблизительно половина детей, рождающихся в каждом году, - мальчики". Оба типа законов - универсальные и статистические - необходимы в науке. Универсальные законы логически проще, и поэтому сначала мы рассмотрим именно их. В первой части этого обсуждения под "законами" обычно будут пониматься универсальные законы.

Универсальные законы выражаются в логической форме... Не все утверждения, высказываемые учеными, имеют... логическую форму. Ученый может сказать: "Вчера в Бразилии профессор Смит открыл новый вид бабочек". Это утверждение - не утверждение закона. Оно говорит о специфическом определенном времени и месте; оно устанавливает, что нечто случилось в такое-то время и в таком-то месте. Поскольку такие утверждения, как это, являются утверждениями об отдельных фактах, они называются "единичными" утверждениями. Конечно, все наше познание возникает из единичных утверждений - частных наблюдений отдельных индивидов. Один из больших и сложных вопросов философии науки - это вопрос о том, как мы в состоянии подняться от таких единичных утверждений к универсальным законам.

Когда утверждения делаются ученым на обычном, словесном языке, а не на более точном языке символической логики, мы должны быть крайне внимательными, чтобы не смешать единичные утверждения c универсальными. Если зоолог пишет в учебнике: "Слон - отличный пловец", то он имеет в виду не определенного слона, которого он наблюдал в зоологическом саду и который является отличным пловцом. Когда ученый говорит об "(определенном) слоне", то он использует определенный артикль "the" в аристотелевском смысле; этот артикль относится к целому классу слонов. Все европейские языки унаследовали от греческого (а возможно, и от других языков) эту манеру говорить о единичном, когда в действительности имеется в виду класс или тип. Когда греки говорили: "Человек есть разумное животное", то они имели в виду, конечно, всех людей, а не каких-либо особенных. Подобным же образом мы говорим "слон", когда имеем в виду всех слонов, или "туберкулез характеризуется следующими симптомами...", когда имеем в виду не отдельный случай туберкулеза, а все случаи.

Это - несчастье, что наш язык несет в себе эту двусмысленность, потому что она является источником многих недоразумений. Ученые часто обращаются c универсальными утверждениями - или, скорее, c тем, что выражают такие утверждения, - как c "фактами". Они забывают, что слово "факт" первоначально применялось (и мы будем применять его исключительно в этом смысле) к единичным, частным событиям. Если ученого спросят о законе теплового расширения, он может сказать: "О, тепловое расширение! Это один из известных, основных фактов физики". Подобным же образом он может говорить как о факте, что тепло вызывается электрическим током, что магнетизм порождается электричеством, и т.д. Все это иногда рассматривается в качестве "фактов" физики. Чтобы избежать недоразумений, мы предпочитаем не называть такие утверждения "фактами". Факты являются единичными событиями. "Утром в лаборатории я пропустил электрический ток через проволочную катушку c железным сердечником внутри нее и обнаружил, что сердечник стал магнитным". Это, конечно, факт, если я не ошибаюсь каким-либо

образом. Однако, если я спокоен, если не слишком темно в комнате и если никто не задумал сыграть со мной шутку, сделав что-то c прибором, тогда я могу установить в качестве фактического наблюдения, что этим утром имела место определенная последовательность событий.

Когда мы будем пользоваться словом "факт", мы будем понимать его в смысле единичного утверждения, чтобы ясно отличить его от утверждений универсальных. Универсальные же утверждения будут называться "законами" и в том случае, когда они столь элементарны, как закон теплового расширения, или даже еще более элементарны, как утверждение: "Все вороны - черные". Я не знаю, является ли это утверждение истинным, но, предполагая его истинным, мы будем называть такое утверждение законом зоологии. Зоологи могут говорить неформально о таких "фактах", как "ворона - черная" или "осьминог имеет восемь конечностей", но в нашей, более точной терминологии все подобные утверждения будут называться "законами".

Позже мы будем различать два вида законов - эмпирические и теоретические. Законы простого вида, о которых я только что упоминал, иногда называют "эмпирическими обобщениями", или "эмпирическими законами". Они являются простыми потому, что говорят о свойствах, таких, как черный цвет или магнитные свойства куска железа, которые можно наблюдать непосредственно. Например, закон теплового расширения представляет обобщение, основанное на многих непосредственных наблюдениях тел, которые расширяются при нагревании. В противоположность этому теоретические понятия или понятия о ненаблюдаемых объектах, таких, как элементарные частицы или электромагнитные поля, должны иметь отношение к теоретическим законам. Мы будем обсуждать все это позже. Я упоминаю об этом здесь потому, что иначе вы можете подумать, что примеры, которые я привожу, не охватывают тот вид законов, который вы, возможно, изучали в теоретической физике.

Резюмируя, можно сказать, что наука начинается c непосредственных наблюдений отдельных фактов. Ничто, кроме этого, не является наблюдаемым. Конечно, регулярность не наблюдается непосредственно. Она обнаруживается только тогда, когда многие наблюдения сравниваются друг c другом. Эти регулярности выражаются c помощью утверждений, называемых "законами".

Какая польза от таких законов? Какой цели они служат в науке и повседневной жизни? На это можно ответить двояко: законы используются для объяснения фактов, уже известных, и предсказания фактов, еще неизвестных.

Рассмотрим сначала, как законы науки используются для объяснения. Никакое объяснение, то есть ничто заслуживающее почетного титула "объяснение", не может быть дано без обращения по крайней мере к одному закону. (В простых случаях существует только один закон, но в более сложных случаях может затрагиваться совокупность многих законов.) Важно подчеркнуть этот пункт, потому что философы часто утверждают, что они могут объяснить некоторые факты в истории, природе или человеческой жизни каким-то другим способом. Они обычно делают это путем установления некоторого типа факторов или сил, которые объявляются ответственными за появление события, которое должно быть объяснено.

В повседневной жизни это, конечно, знакомая форма объяснения. Пусть кто-то спрашивает: "Почему моих часов нет в комнате, хотя я их оставил на столе, прежде чем выйти из комнаты?" Вы отвечаете: "Я видел, что Джон вошел в комнату и взял часы". Таково ваше объяснение исчезновения часов. Возможно, оно не будет рассматриваться как достаточное объяснение. Почему Джон взял часы? Намеревался ли он похитить их или же только взял на время? Возможно, что он взял их по ошибке, приняв за собственные. На первый вопрос: "Что случилось c часами?" - отвечают утверждением факта: "Джон взял их". На второй вопрос: "Почему Джон взял их?" - можно ответить c помощью другого факта: "Он взял их на время". Таким образом, кажется, что мы не нуждаемся в законах вообще. Мы требуем объяснения одного факта и приводим второй факт. Требуя объяснения второго факта, мы приводим третий факт. Дальнейшие объяснения могут потребовать приведения других фактов. Почему же тогда необходимо обращаться к законам, чтобы дать адекватное объяснение факта?