Мир Гаора. 5 книга. Ургайя

Зубачева Татьяна Николаевна

– Подвезти?

Светлые, но не выцветшие, а просто светлые, как зимнее небо, ясные глаза блеснули, уколов его острыми искрами.

– А знаешь куда?

– А ты и укажешь, – весело ответил Гаор.

– И хозяина не побоишься?

Гаор молча мотнул головой.

– Ишь ты смелый и удалый какой,– рассмеялась она совсем не старческим смехом. – И где ж тут залезать?

Гаор легко вышел из машины, распахнул перед ней дверцу и подсадил под локоток. Вернулся на своё место и положил руки на руль, всем видом демонстрируя готовность

выполнить любой приказ.

– Прямо, – приказала женщина.

– Есть прямо, – негромко гаркнул по-армейски Гаор, срывая машину с места.

Женщина засмеялась.

– Это где ж так наловчился?

Засмеялся и Гаор, правда, не так уж весело.

– Я, мать, семнадцать лет в армии оттрубил.

Она кивнула.

– А ошейник сколько носишь?

Мимолётно удивившись тому, как быстро в нём признали обращённого, и тут же сообразив, что сам проговорился, сказав об армии, Гаор ответил:

– Шестой год пошёл.

Она снова кивнула. И странно. Смотрела она перед собой на искрящуюся снежную дорогу, а Гаору казалось, что её внимательный, не злой, но требовательный взгляд не отпускает его, проникая сквозь одежду и кожу в самое нутро. Он ждал вопроса о причине обращения, а она сказала:

– Долго ж они тебя держали. Ну ладно. Всё не зря, – и требовательно. – Всё, что хотел, вспомнил?

– Не знаю, – растерянно ответил Гаор и, помедлив с мгновение, спросил: – А чего мне хотеть?

– А хоть имя своё, – усмехнулась она.

– Материно? – уточнил Гаор и кивнул. – Это вспомнил.

– Ну, так скажи, – потребовала она. – Полное скажи.

– Горыня, – так же твёрдо ответил Гаор. – Горыня Курешанин.

– Ишь ты, – удивилась она. – И вправду значит. А я думала, поблазнилось им. Ну, крепка курешанская сила.

Гаор невольно затаил дыхание, ожидая дальнейшего. Но она молчала.

– Хватит с тебя пока, – наконец решила она. – Остального пока нельзя тебе, ношу по силе бери.

– А когда… остальное? – хрипло спросил Гаор.

– Время придёт, узнаешь, – отмахнулась она от него и подалась вперёд. – Вон у той сосны останови, мне по тропке дальше, не пройдёт там тарахтелка твоя.

Гаор послушно и плавно притормозил, потянулся открыть ей дверцу, но она неожиданно ловко справилась сама и по-молодому резво выпрыгнула прямо на обочину, в снежный вал без малейших признаков тропки. Махнула рукой.

– Мне вслед не смотри. Езжай себе, всё тебе в удачу будет. Отмолила тебя матерь твоя.

И подчиняясь этому голосу, он стронул фургон, даже не поглядев в боковое зеркальце, как она там, в снегу.

Аргат

Забрав машину, Коррант полдня гонял по автодрому, привыкая к машине и приучая её к себе. И обдумывал новые, открывшиеся перед ним возможности.

Новая машина позволила отказаться от поезда, но это он и планировал, а вот, что, если выехать в полночь, то за сутки он доберётся до дома, даже

быстрее, это новая вводная. Во всяком случае, ночевать в дороге не придётся, а сам он отоспится уже дома: не такой уж он старый, чтоб не выдержать столько за рулём, к тому же внедорожник такого уровня позволит спрямить, а значит, выиграть во времени.

Приняв решение, он позвонил Нургану и договорился, что заберёт раба сегодня в полночь на выезде из Аргата. Нурган согласился с плохо скрытой радостью в голосе. Разумеется, Коррант ничем не показал, что заметил, но мысленно усмехнулся: надо же, как хочет от клеймёного родича избавиться. Интересно, он парню хоть одежду даст, или так и привезёт в одной рубашке на голое тело? И на всякий случай, наполняя новый фургон всем, что можно купить в Аргате дешевле, чем в Дамхаре, он в магазине Рабского ведомства приобрёл «зимний полный комплект №3 для уличных работ». Потом заехал к бывшему сослуживцу, широко известному в узких кругах своей запасливостью, и купил «антисонник» – набор тонизирующих, но не возбуждающих таблеток. Когда-то он его получал в пайке перед дежурствами или сложной длительной работой с документами. Сейчас не война, и он не на службе, но за гемы и по знакомству достать можно всё, и даже больше.

Вернувшись в Офицерский Клуб, Коррант собрал вещи и лёг, приказав себе проснуться за период до полуночи. Наука, освоенная им ещё в училище, вернее, их всех там этому специально учили. Как и многому другому.

Когда за ним пришли, Тихоня спал. Сквозь сон услышал, как в прихожей открывается дверь, но толком проснуться не успел и выбежал встречать хозяина, как спал, нагишом.

– Крепко спишь, – усмехнулся хозяин.

– Прошу милостивого прощения, хозяин, – пробормотал он в ответ и поклонился.

На колени вставать не стал: не такое уж большое нарушение, да и продали его уже, правда, новому хозяину не передали, но это дело дней. Если не периодов. Всё это время Гихоня с тоской и страхом ждал неизбежной отправки в отстойник. Как обходятся в камерах с «подстилками» он хорошо знал. А скрыть не удастся, он же по-поселковому ни слова не знает. Жалко, знал бы раньше, у Лохмача бы выспросил. Так что… убить не убьют, но побить очень даже могут. Если не придётся надзирателей услаждать, что, в общем-то, не лучше. И, похоже, вот оно – его время – и пришло.

– Давай, – хозяин снова усмехнулся. – Приводи себя в порядок и свари кофе. Живо.

– Да, хозяин, – ответил Тихоня и бросился выполнять приказание.

Продали, не продали, а влепить и сейчас вполне могут. И вполне обоснованно.

Кофейник на огонь, наскоро ополоснуться под холодным душем, прогоняя сон. Только успел вытереться, а кофе уже почти готов, ещё раз поднять пену и можно подавать.

Нурган в распахнутой куртке сидел у стола. Тихоня аккуратно поставил поднос на угол стола и отступил на шаг. Нурган небрежным залпом выпил крепчайший кофе и удовлетворённо кивнул.