Мир Гаора
Шрифт:
– Раздевайся, раб, - приказал врач.
– Да, господин, - ответил Гаор онемевшими как от удара губами и расстегнул куртку.
Последовавший за этим осмотр был бы повторением тех, памятных по той квартире, где он отлёживался, если бы не приборы. Ему измерили объём лёгких, рост, вес, ещё что-то... Суетились возникающие как из-под пола, вернее, из дверей то ли шкафов, то ли других помещений помощники врача в белых комбинезонах, резиновых перчатках, глухих не то шапочках, не то капюшонах и
– Закрой глаза, - приказал врач.
Гаор с невольным облегчением - так страшно бил в глаза свет бестеневой лампы над столом, к которому он был привязан - опустил веки, и сразу ему завязали глаза плотной, но не режущей повязкой. И почти сразу ощутил, как чьи-то мягкие тёплые пальцы ощупывают, нет, ласкают ему половые органы. Страшные воспоминания о пресс-камере заставили его зарычать и рвануться.
– Нет!
– хрипло закричал он, пытаясь порвать привязь.
– Молчать!
– резко скомандовал над ним голос врача.
И он обессилено замер, ожидая наказания за неповиновение. Пусть убивают, пусть что угодно, но чтоб не это, чтоб...
– Когда поили?
– ворвался в мозг голос врача и тут же лёгкая пощёчина, когда не бьют, а приводят в чувство.
– Три... дня... назад...
– хрипло с паузами выдохнул он, уже вполне сознательно не добавив положенного обращения, чтобы, наконец, получить такой удар, от которого сможет потерять сознание.
Но его не ударили, а продолжили допрос:
– Гуща? Разбавленное?
– Разбавленное, - продолжал он нарываться.
– С чем смешали?
– С чаем.
– Пропорцию знаешь?
– Нет.
– Разрядка была?
– Да.
– А сейчас не хочешь?
– насмешливо спросил врач.
– Чего так, раб? Не хочется без "пойла"?
И снова те же вкрадчиво шарящие по его телу руки. И его безуспешные попытки вырваться, уйти. Снова сводит горло судорогой, превращая слова в хриплое невнятное рычание.
– Ты смотри, какой живчик, - весело удивляется кто-то над ним.
Это не врач и не Венн, их голоса он знает, кто это? Вроде он его слышал, где и когда... чужие руки, умелые и нестерпимо противные
– А ведь вы правы, весьма интересный экземпляр.
Нет, он не даст себя довести, нет...
– Конечно, система затронута и перспективы неясные.
– Но он сопротивляется воздействию.
– Да, и это самое интересное.
– Провести бы его по полному циклу.
– Да, получили бы цельную картину.
– Но...
– Вот именно.
– Возьмите пробы тканей и на этом пока остановимся.
Кто это говорит? О ком? Пробы тканей? Исследование перед утилизацией?
– Помассируй ему, я же не могу ввести катетер.
– Введите релаксант и не мучайтесь.
– И отключите его, он ещё нужен.
Гаор успел ощутить укол возле ключицы и наконец-то потерял сознание. Наступила чернота, чёрная пустота, и он стремительно падал в этой пустоте.
И так же внезапно пришёл в себя. Он голый, лежит на чём-то... Но ни разлёживаться, ни даже просто толком очухаться ему не дали.
– Рыжий, - позвал его голос Венна.
– Да, мой господин, - откликнулся он, не открывая глаз.
– Вставай и одевайся.
– Да, мой господин, - повторил он формулу повиновения, открыл глаза и сел.
Оказывается, лежал он на узкой больничной кушетке, застеленной белоснежной и даже накрахмаленной простыней. Рядом на стуле аккуратно сложена его одежда, внизу ботинки, а... кабинет другой. Маленький, обычный амбулаторный кабинет, с канцелярским столом, одним застеклённым шкафом, ростомером, весами, на стене таблицы для проверки зрения... Всё это он быстро разглядел, одеваясь. За столом сидит... Венн. А тот кабинет, с приборами? И что там с ним делали? Нигде вроде не болит, но...
– Давай, Рыжий, не копайся, всё у тебя цело, - рассмеялся Венн. И уточнил: - Пока.
"Сволочь тихушная, - про себя зло выругался Гаор, быстро зашнуровывая ботинки, - пошёл бы ты... со своими шуточками и приколами". На левой руке, в локтевом сгибе, след укола. Взяли кровь на анализ или что-то вкололи? Зудит под лопаткой. Опять же, как от укола. И катетеры ему, похоже, вставляли и спереди, и сзади. Зачем? Опять же... брали образцы тканей или что-то ввели? Сволочи.
Одевшись, он встал перед Венном в уставную стойку. Тот оглядел его с улыбкой, но очень серьёзными глазами и кивнул.
– Хорош. Сейчас верну тебя, - усмехнулся, - любимому хозяину в целости и сохранности, будто ничего и не было. Но учти, Рыжий. Распустишь язык, будет плохо. Тебе. И очень плохо. Всё, что раньше было, игрушками покажется. Понял?
– Да, мой господин, - с привычной бездумностью ответил Гаор.
Венн ещё раз очень внимательно оглядел его и кивнул.