Мир Гаора
Шрифт:
В выходной вечер запускали без обыска, только уже на нижнем входе пересчитывали, запуская по десяткам, так что на лестнице выстроилась очередь. Гаор оказался в самом конце, ждать долго, но он сразу предусмотрительно сбросил капюшон и снял шапку. Нарываться из-за таких пустяков не хотелось, только-только у него зажило, и синяки уже почти целиком жёлтые, чуть-чуть синевы по центру, и не болят уже. Рядом с Гаором стоял Махотка, а впереди две девчонки, и Махотка потихоньку дёргал их за куртки. Девчонки шёпотом отругивались. Получалось у них хлёстко, и Гаор с удовольствием давился от смеха, опасаясь
Как только зашли в коридор, девчонки дружно набросились на Махотку с кулаками, сбили его с ног и стали дёргать за волосы, щипать и щекотать. Махотка блажил дурным голосом.
– Во, дурень волосатый!
– заржал надзиратель запирая за ними дверь.
Вокруг драки собралась целая толпа, и уже спорили на сигареты и фишки, кто кого тут умотает.
Гаор ушёл, не дождавшись конца схватки. В спальне он разделся, сразу сбросив пропотевшее за эти дни бельё в ящик для грязного, уже выставленный матерями у двери, и надел опять рубашку и штаны уже на голое тело. А чистое бельё наденет завтра утром. Спать голышом он уже привык. И до душевой и обратно тоже пробегал голым без стеснения. В самом деле, в каком полку служишь, по тому Уставу и живёшь! Но что ему Ворон наговорил, это ещё надо обдумать. Может... может и отдельный лист в папку положить. Здесь есть о чём писать.
Время после ужина всегда твоё. Надзиратели ни в коридор, ни в спальни не заходят, только, конечно, чтоб шума особого не было, драк там серьёзных или ещё какого безобразия. Но это уже забота Старшего.
Гаор решил было подсесть всё-таки к Ворону и расспросить того о Крейме-Просветителе, а то вертится рядом, а не ухватишь. Но тут в мужскую спальню заглянула женщина.
– Рыжий, ты здесь?
– А где я могу быть?
– поинтересовался Гаор, быстро подходя к ней.
– А хрен тебя знает, - сразу ответила она, - вы, мужики, бегливые, чуть не догляди и концов не найдёшь. Тебя Матуня зовёт.
И отступила, пропуская его.
Гадая, зачем он в выходной вечер понадобился Матуне, Гаор протолкался по коридору в дальний от выхода конец, где располагались кладовки. Дверь вещевой была приоткрыта на щёлочку, и там вроде кто-то притаился. Не обратив на это внимания, Гаор прошёл мимо. Но дверь кладовки Матуни была закрыта и даже вроде заперта изнутри. Стучать, разумеется, Гаор не стал и тут же повернул обратно, ломая голову над тем, кому и зачем понадобилось так его разыгрывать. Выманивали из спальни? Понятно. Но зачем. Гаор был так занят этим, что когда поравнялся с дверью вещевой и оттуда рванулась голая рука, ловко ухватившая его рукав и вдёрнувшая внутрь, он растерялся, больно ударившись животом о перегораживавшую вход доску прилавка.
В кладовке было темно, намного темнее, чем в спальне, которая даже ночью подсвечена из коридора и уборной.
– Какого...?!
– выдохнул он.
– Тихо, - чьи-то руки мягко даже ласково зажали ему рот и потянули книзу, - сюда лезь.
Руки и голос были женскими. Всё становилось предельно понятным, и Гаор, подчиняясь, нагнулся, пролез под прилавком и последовал за женщиной вдоль неразличимых в темноте стеллажей.
– Сюда давай, - шёпотом позвали его.
Он оказался, как сразу понял,
Это не требовало ни разъяснений, ни вообще слов.
Её руки были мягкими, и даже касаясь синяков, не причиняли боли. Гаор нащупал на ней рубашку, не застегнутую, а завязанную на животе узлом, мимоходом удивился этому: не видел, чтоб женщины здесь так ходили, дёрнув, распустил узел и распахнул полы. Как и у него, белья у неё под рубашкой не было. Брюк впрочем тоже.
Естественным текучим, как вода, движением она откинулась и легла, увлекая его за собой. Бодая её, зарываясь лицом в её груди, Гаор стянул с себя и отбросил рубашку, приподнявшись, расстегнул и столкнул вниз брюки. Она негромко засмеялась, колыхнувшись под ним. Освободившись от одежды, Гаор уже спокойно вытянулся на ней, нашёл губами её губы, обнял. Она вздохнула, прижимаясь к нему. И чувствуя, что сил на обычную игру у него сейчас нет, что он теряет контроль над собой, Гаор резким, даже злым ударом раскрыл её, входя сразу целиком. Она приглушённо охнула, обхватила его за спину, прижимая к себе. Он яростно, стиснув зубы и хрипло дыша, бился об неё, заставляя вскрикивать, извиваться под ним. Будто весь этот страшный месяц он только об этом думал и этого хотел. Она часто дышала открытым ртом, прихватывая зубами кожу на его груди и плечах. По телу Гаора прошла медленная, мучительно сладостная судорога, он замер и в полубессознательном состоянии соскользнул с неё и лёг рядом, жадно хватая раскрытым ртом тёплый тёмный воздух.
С ним и раньше такое случалось, когда он на несколько мгновений как терял сознание, он не любил это состояние за ощущение полной беззащитности перед лежавшей рядом женщиной, но сейчас почему-то лежал спокойно. Просто отдыхая и не ожидая подвоха. Узкая ладонь с бугорками мозолей погладила его по мокрым от пота спутанным волосам.
– Дуры девки, всё врали про тебя, - её губы почти касались его уха, но шёпот не оглушал, а был приятен.
Гаор, приходя в себя, медленно повернул к ней голову, коснулся лицом её груди. Она обняла его за голову и прижала её к себе, даже чуть потёрлась.
– Врали, что ты как лягушка, гладкий да холодный. А ты ой как горячий. И мохнатенький где надоть.
Её ладонь скользнула по его телу и погладила по лобку. Гаор почувствовал, что краснеет, но лежал неподвижно.
– Вон у тебя пушок какой, как у мальчика, а так-то ты ладный мужик, - шептала она.
– Рыжий ты, Рыженький.
Он повёл ладонями по её телу, наткнулся на показавшиеся ему жёсткими курчавые волосы в низу живота и чуть было не отдёрнул руку, но справился с собой.
– Лягушка, говоришь, - зашептал он.
– Да я тебя саму сейчас как лягушку на прутик насажу.
И явно неожиданно для неё одним движением перевернул её на живот и привычно, как знал и умел с первого своего борделя, навалился сверху. Она забарахталась, но он был сильнее и вошёл уже сзади. Встать на колени не позволяла нижняя полка стеллажа, и он только сам слегка приподнялся, и, обхватив её обеими руками за живот, приподнял, подсунул под нее колени и... ударился спиной о стеллаж.