Мир, где мне не очень рады
Шрифт:
– Лес такой. Сколько люди гадают, от чего так, никто сказать не может. Кстати, запрыгивай на спину.
– На спину? – удивилась я.
– Да. Ты же мелочь лёгкая, так быстрее будет, не хочется мне долго топать туда.
Я кивнула и перебралась к нему на спину, когда он встал на все четыре лапы. Скакать на нём было… необычно. Вроде как на лошади, но в тоже время и не так. И быстро то как! Прямо между деревьями проскакиваем, словно вот-вот врежемся, но всё равно их огибаем. Страшненько.
– Значит у вас запрещают пирожки печь? – спросила я.
Сколько шла по миру этому, везде разные законы, но такой
– Да… Ща каждый граф по-своему маразмом страдает. Они же как править начали, вроде подчиняются королю и дань платят, но местные законы, не считая главных, свои устанавливают. А наш граф разрешил мэру города свои ещё ввести.
– Он ещё что-то вводил?
– Ага. Пытался запретить пользоваться без разрешения воздухом, но после нескольких опытов и экспериментов они выяснили, что без воздуха люди почему-то умирают и его разрешили обратно. Ещё пытался с камней налоги брать, но те не платили. Они начали камни свозить в трудовые лагеря, но те и работать не стали. Мэр наш и казнил камни, и топил камни, но они просто лежали и всё. Поэтому он сдался от идеи налоги с них брать.
– Но… камни же не живые, верно? – спросила неуверенно я.
– Ага. Это, кстати, воздух запретить он с них решил. Увидел, что камни не дышат и решил, что и людям не надо.
Какой интересный и своеобразный город. Сколько сюда добиралась, видела много городов со своей культурой и традициями, но этот выделялся особенно. Скорее всего, из-за своего дальнего местоположения, где король не сильно будет волноваться, что делают его подчинённые.
Мы продолжали лететь сквозь лес подобно стреле, но за этот день так и не добрались до назначенного места. Пришлось останавливаться на ночлег. Волк по-быстрому словил зайца, разжёг костёр и насадил того на импровизированный вертел.
– Буш? – спросил он, протягивая мне прожаренный жирный кусок мясо.
Ну я и согласилась, поблагодарив его. Лоли пусть и живут в стране эльфов, но мы не травоядные как они.
– Так что тебя ждёт на севере? – спросил он, когда мы ели.
– А что такое?
– Да чот мутно ты выглядишь, пусть и лоли. Я в чужие дела не лезу, но и участвовать в них не хочу.
– Не будешь, - пообещала я. – Как только приедем, поможешь мне и можешь быть свободен. Я дальше сама справлюсь.
– А дорогу то найдёшь? Я могу и обратно отвести, заплаченные золотые подразумевают это.
– Нет-нет, - замахала я руками, улыбаясь.
– Всё будет хорошо, я запомнила, как мы двигались и в какую сторону, поэтому проблем у меня это не вызовет.
Потом подумала немного и добавила.
– Не должно. Там мне помогут уже.
– На стрелу едешь что ли? – нахмурился Серый волк.
– Нет, скорее потом меня там должны будут встретить.
Остальное время мы провели молча. Как закончили кушать, стали готовиться ко сну. Правда я всё равно нервно поглядывала на Серого волка, который в свою очередь был весьма беззаботен.
– Итак, ты можешь спать ложиться, а я покараулю, так как могу спать с одним открытым глазом. – Заметив мой взгляд он с усмешкой добавил. – Не боясь, трахать тебя не буду. Клиенты для меня неприкасаемые, от того живу долго и клиентов имею много.
Буду надеяться. Вряд ли имеет смысл лезть на дерево, с которого он сможет
Этот фурри, кстати, оказался не таким страшным, как я представляла себе. Я думала – они все звери, которые умеют только разговаривать, а оказалось, довольно воспитанные э-э-э люди? Зверолюди? Звери-люди? Наверное, последнее.
Хотя их нельзя путать со зверолюдьми, у которых только, что хвост есть, уши и иногда лапы. Фурри скорее животные, выглядящие как люди, но покрытые шерстью разной длины, имеющие, когда лапы, когда руки как у людей, хвост или морду звериную, или что-то между человеческой и звериной. Словно человека и зверя просто скрестили. И у меня в родном крае они очень и очень редкое явление. Да и здесь они очень редко встречаются, так что я смотрю на него и до сих пор привыкнуть не могу.
Но ещё больше я привыкнуть не могу к тому, кем я стала за эти несколько месяцев. И дело не в том, что я путешествую много, вся грязная и уже не похожая на себя прежнюю. Я и многому научилась, и многое узнала… Но не могу сказать, что в лучшую сторону.
Под эти мысли меня унесло в сон и перед глазами всплыла старая картина, которую я вижу тем чаще, чем ближе к цели.
Маленькая тёмная комнатка, освещаемая одной единственной свечой. Множество всевозможных маленьких фигурок разных божеств, вырезанных из костей, камня, дерева и других материалов, что были собраны мной. И я, одна, с грузом боли на душе, желанием спасти старшую сестру и надеждой на помощь от богов, что правят в этом мире.
Я молилась в этой комнате целые дни напролёт от чего все остальные считали меня сумасшедшей.
Моя сестра решила стать авантюристкой, но попала графу, который правит далёкими землями, на которых я нахожусь сейчас. Не знаю, как получилось, но он заточил её в темнице, где над ней издевается и насилует каждый день. Она слишком далеко и слишком сильны его рыцари. А я слишком слаба и жалка, чтоб спасти её из тёмных подземелий.
Это я узнала из своих ведений, что однажды были вызваны мной, чтоб проверить, как там сестра. Позже это каким-то образом узнали мои родители, которые впали в депрессию. И поэтому я молилась разным богам, божествам и духам, прося дать силу или хотя бы указания, как спасти мою родную кровь.
Шли дни, недели, месяца… Я молилась, становилась тенью себя, молилась, худела, молилась, бледнела от недостатка света, молилась...
Уже мои родители победили горе и просили меня остановиться. Но я молилась каждой фигурке бога, божества и духа, что могла найти или купить у бродячих торговцев. Я не могла оставить свою кровь, ту, которая растила меня, и без устали просила помощи.
Я одна не справлюсь, я это хорошо знаю и мне нужна была сила или помощь.
Но мне никто не помог. Никто из всех, кому я молилась, не ответил. Было несколько, что приходили ко мне в ведениях, но там они всё равно отказывали мне, говоря, что я ничего не могу им дать взамен. Все, абсолютно все отказывали мне или не отвечали, и отчаяние брало верх. Я разрушалась.