Мир, где мне не рады
Шрифт:
Оглядев напоследок кабину машины, я заметил на полу патрон. Вывалился из ленты? Я нагнулся, подобрал его и вылез наружу.
Хм… А патрон какой-то ржавый, не взорвётся ли он…
– =БАБАХ=-
…
……
………
Спасибо, мир.
От такого хлопка вся моя команда попряталась за дядю Борю и теперь испуганные до ужаса выглядывали из-за его спины. Сам же дядя Боря, бледный как наша Эви, выглядывает из-за щита, готовый рвануть куда
Ну а я…
Я тупо стою и смотрю на то, что было некогда моей здоровой левой рукой. Теперь у меня на ней только большой палец и мизинец остались. Остальные пальцы исчезли вместе с большей частью ладони. Только кусочки кости, связок, сухожилий и мышц торчат. Ну и кровь хлещет.
Не щупать мне больше сиськи Эви…
Подумав, что надо как-то среагировать я выдавил из себя:
— Ай.
Чот неубедительно, если учесть, что лишился большей части ладони.
Эх, мир, подъебал так подъбал. Это было довольно неплохо. Должен признать, хитрожопый засранец, ты меня подловил на этом патроне и лишил радости чувствовать мягкие округлости. Блин, а давно я их не щупал.
— Ч-что это было? — спросило испуганно фемка. Первый раз её вижу такой.
— Это, — усмехнулся я, глядя на остаток ладони. — Это были семь миллиметров несчастья.
Глава 34
Убаюкивая левую руку, аккуратно перевязанную Эви и залеченную ею же, мы шли дальше через лес подальше от этого танка. Не дай бог, эта хуятень ещё взорваться решит.
Вообще, я не могу сказать, что прямо сильно опечален потерей руки. Просто в последнее время меня калечит так сильно и часто, и я так сильно привык прохватывать пиздюлей от куда их не ждёшь, что это меня не удивило. Да больно, да обидно, но больше эмоций у меня это не вызвало.
— Уы вав? — спросила меня Эви.
— Да никак. Уже не больно, хотя я до сих пор чувствую оторванные пальцы. Да и теперь сиськи твои не потрогать.
Я удручённо вздохнул.
Эви слегка смутилась, посмотрела на свою грудь, посмотрела на мою руку.
— Уая ува еу увшуаев увэ?
Я подвигал рукой.
— Нет, какая-то чувствительность сохранилась, но это тоже самое, что кушать сухарики без зубов — ощущения не те.
Фемка взглянула на меня как-то презрительно.
— Щупать грудь девушки? Это так низко.
— Ни хрена, девушке нравится, — кивнул я на Эви, а та застеснялась и отвернулась. — И не тебе судить, небось ещё и мужика то у самой не было.
— Был! — как-то неожиданно бурно отреагировала она.
— Дайка догадаюсь, по пьяни с сослуживцем, который на утро свалил, получив от тебя то, что хотел, и ты осталась одна с разбитым сердце, чувствуя себя использованной, после чего пропиталась ненавистью к мужчинам, считая их говнюками и отдав себя всю службе? — выговорил я за раз.
Её реакция была шедевральной. Её глаза округлились, она открыла рот, потом закрыла его, надулась,
— Идиот!
После чего обиженно отвернулась.
Да ну нахуй, не уж-то угадал!? Ох молодец я, чувствую гордость за себя. Всё, моё настроение увеличено на десять пунктов! Не зря женские романы читал, где примерно такие же ситуации и реакции были описаны.
За время нашего путешествия ничего особо не произошло, если не считать то, что Эви увидела белку, схватила её и съела. Это было очень жестоко. Меня чуть не вырвало, когда она той голову откусила, а потом не понимающим взглядом уставилась на меня, мол что такого?
Пиздец она зверь. Так и член отгрызть может. Надо взять на заметку — оральным сексом с ней не заниматься.
К полудню мы вышли к чудесной речке. На дне грёбаной расщелины, ширина которой была метров пятьдесят. И единственным видимым пунктом переброски наших скромных сил был мост в дали, что переходил с одной стороны на другую.
— Мне кажется, мы здесь не пройдёт, — сказала фемка, бросив взгляд вниз.
Что? Да ладно, блин, спасибо что сказала! А я-то думал ща с разбегу прыг и всё! Просто неудержимая капитан очевидность.
Даже к краю не стану подходить и смотреть, зная, что эта хуйня подо мной обязательно обвалится и я упаду вниз.
— Так, фемка, куда нам?
Она кивнула на мост.
Я достал бинокль и осмотрел его.
— Ох ебать там солдат, — я покосился на пулемёт.
Кстати, эту двенадцатикилограммовую махину или сколько она весит там, я дал нести фемке. Та перекинула его через плечо, держа за ствол. Блин, белокурые девушки-воительницы с пулемётом просто прекрасны.
Фемка увидела мой взгляд и как-то бочком начал двигаться к обрыву. Ага, щас прям.
— Приказываю хранить пулемёт как себя иначе заставлю убить десяток другой детей, тебе ясно?
— Ты же не собираешься…
— Да вот думаю подстричь их. С пулемётом я там всю заставу зачищу, но патронов жалко.
— Нет! Патронов мало! — вдруг как-то уверенно заявила фемка.
— А ты знаешь, что такое патроны?
Фемка задумалась и неуверенно выдала:
— Вот эти штучки железные в этой железной полосе?
— Ага, верно, называются патронами. Там на мосту я вижу человек сорок-пятьдесят. Может шестьдесят. У нас двести пятьдесят патронов. Чувствуешь?
— Нет! Нельзя, они лишь исполняют свой долг!
— Как и я, — пожал я плечами.
Увы, хоть я и дразню её, но на такую шелупонь тратить патроны не готов. Не сейчас, по крайней мере. Могут потом пригодиться для прорежения рядов противника.
— А оу эо авае? — указала Эви на бинокль.
— На, можешь сама посмотреть, — повесил я ей его на шею.
Эви с интересом уставилась через него. Блин, как маленький ребёнок.
— У вас биноклей нет?
— А что это? — спросила фемка.