Мир Героев. Остров
Шрифт:
Он подходит к столу и начинает отбирать себе блюда по вкусу явно наслаждаясь своим выбором. Когда я тоже подхожу к столу он выпячивает грудь колесом.
— У меня зверский аппетит — я собираюсь победить в этой битве. А ты? — бросает он мне вызов.
— Мы принимаем бой, — отвечаю я ему, цитируя Киплинга.
После моих слов Альвгейр и Фьёльнир ржут, Халла улыбается, Харальд стоит и с непонимающим видом смотрит на всех, а Уна делает жест рука-лицо.
— Я буду есть эти вкуснейшие блюда как огонь в чертогах Утгарда-Локи! — объявляет Скади
— И
Мы садимся за стол друг напротив друга. За моей спиной выстроился мой хирд. За спиной Скади стоит Скаки. На столе стоят блюда с разнообразной едой: ячменные лепешки, испеченные с маслом и чесноком, копченая и соленая рыба с укропом, пастернак в медовой глазури, мясо с овощами в горшочках, вареная репа, квашенная капуста, жареная свинина, вареные яйца, сыр.
Я беру вертел с запеченной жирной и нежной свининой, впиваюсь зубами и жир стекает по подбородку. Скади хватает в одну руку кусок сыра, а в другую половину копченой зубатки. Некоторое время над столом стоит относительная тишина, прерываемая только звуками поглощения пищи.
Мы со Скади одновременно завершаем поглощение первой порции пищи. Скади победно смотрит на меня и берет в руки горшочек с мясом и овощами.
— Клан Белого Медведя никогда не сдается. Ха! — я не отстаю от него и пододвигаю ближе блюдо с пирожками и миску с капустой.
По мере поедания пирожков начинаю чувствовать, что дышать становится тяжелее, а на лбу собираются большие капли пота. Каждое движение челюстями отдается стуком крови в ушах. Доев последний пирожок и зачерпнув последнюю жменьку капусты я с трудом выдыхаю и бросаю взгляд на Скади. Он еле шевелит челюстями и его состояние кажется гораздо хуже моего.
Похоже надо принимать решение. С одной стороны, как настоящий урман я должен добиваться победы, с другой стороны я не просто воин, я — тэн и зачастую компромисс лучшее решение. Ссориться с хускарлами ярла не в моих интересах. К тому же Скади классный парень, зачем его обижать?
— Ты ешь как эйнхерий в чертогах Отца битв, мой друг. Предлагаю ничью!
На лице Скади проступает чувство вселенского облегчения.
— Да, ничья. Клянусь богами у тебя не живот, а железная бочка Медвежонок. Как в тебя столько влезает?
Он с трудом встает. Нависает над столом. Протягивает руку и хлопает меня по плечу. Я отвечаю ему тем же. Потом мы с блаженной улыбкой практически одновременно громко рыгаем. Уна меня убьет, но по-другому нельзя. Мои хирдманы, кроме Уны и Халлы приветственно улюлюкают. Скади снова сыто рыгает и ложится на скамью. Явно охранник из него уже никакой.
Скаки же призывно подмигивает и машет головой в сторону бочонков. Фьёльнир до этого редко говоривший тут выдал длинную речь.
— Наш тэн попробовал себя в роли бога Локи, который состязался с самим огнём. Наш тэн не посрамил Айсборг, как и Локи не посрамил Асгард. Теперь наш тэн решил поверить себя в новом состязании. Как бог Тор он будет состязаться в искусстве пития. Велик и могуч наш тэн.
Скаки уже переместился к бочонкам и ходит мимо них взад и вперед, глядя
— Меня с утра мучает жажда, а тут столько эля. Он явно может испортиться, если гости ярла не поторопятся.
Легкая и почти надменная улыбка появляется на его лице.
— Да, эля тут много. Вот что я тебе скажу Медвежонок — как-то я опустошил бочонок затри глотка.
— Наверное, Скаки, это был маленький бочонок. Настоящий воин как я легко выпивает два бочонка за три глотка!
Скаки одним ударов вскрывает крышку бочонка и зачерпывает из него эль в две одинаковые большие кружки из коры рябины. Объем кружки тянет примерно на литр. Одну кружку оставляет себе, а другую отдает мне.
Я смачиваю пальцы и стряхиваю несколько капель в огонь — подношение Тору. Беру кружку обеими руками и опрокидываю ее, откинув голову назад. Эль — горьковатый, с легким привкусом восковницы — льется прямо в горло. За три больших глотка мне удается эту кружку уговорить. Я успеваю только глотнуть воздуха и почувствовать, как приятная слабость разливается по телу как мне в руку помещается новая, наполненная до краёв, кружка. Я даю себе передышку и громко отрыгиваю. Никаких манер, но суровые северные воины только так и делают.
— За бога Тора, который смог за три глотка выпить столько морской воды, что на море появились отливы и приливы. Скёль!
И я снова прильнул в кружке. Вторая кружка была мной осушена уже за шесть глотков. Закрыв глаза, я пытался понять где во мне граница эля — все еще в желудке или уже где-то в пищеводе. Дышать я уже мог только слегка, слегка. Очень было боязно неловким вздохом нечаянно излишне сдавить живот.
Скаки еле допивает вторую кружку обильно орошая грудь потоками эля. Главное в питие — знать меру. Мера похоже уже в горле булькает.
— Довольно, Скаки! Нет в пути драгоценней ноши, чем мудрость житейская: Хуже нельзя в путь запастись, чем пивом опиться. Что скажешь насчет ничьей?
Скаки пытается свести разбегающиеся в разные стороны глаза. Наконец ему это удается. Он фокусируется намоем лице. Поднимает указательный палец на правой руке и показывает его небесам.
— Какие мудрые слова. Отец битв не зря вложил их в твои уста. Ничья, мой друг.
Он сначала пытается сделать попытку меня обнять, но потом останавливается и машет рукой в отрицающем жесте. Ограничивается протянутой рукой. Я жму ему руку, стараясь не делать резких движений.
— Медвежонок, ты настоящий друг. Все же отлично? Из всех людей, что довелось встречать, ты лучше всех!
Теперь Уна меня не только убьет, но воскресит и снова убьет. А куда деваться? Известность тэна в его делах. Система меня поддержала и пиликнула о ее увеличении, а также о росте репутации в Годхавне. Ну и для полного счастья повесила на меня эффект «Опьянение» — минус два к Ловкости и Интеллекту. Никогда такого не было, и вот опять.
Из дверей большого дома появляется ярл Ормхильда Дочь Дракона. На ее лице явно читается умеренное неодобрение. Похоже наш шум привлек ее внимание и оторвал от важных дел.