Мир ГП

Ярмышев Александр

Вчерашняя медкомиссия подтвердила, что расту я аномально быстро, и уже соответствую десятилетке.

Возможно, мой взрослый разум тянет организм быть старше, но все мои знания по медицине говорят, что это невозможно. Скорость роста тела заложена в ДНК, и меняется только в небольших пределах, в зависимости от питания. Можно сослаться на магию, но в таком случае все дети-маги, благодаря магии, росли бы быстрее обычных, ведь все дети хотят побыстрее стать взрослыми.

Ответа, объясняющего мой феномен, не было, пока я не вспомнил про Нимфадору Тонкс. По канону

она была метаморфом, правда от этого у неё были одни проблемы, и судьбе ее не позавидуешь. Интереснее то, откуда у нее этот дар. То, что от Тонкса, я сомневаюсь. Скорее всего, тут сработали такие факторы как родовая магия крови и обновление крови Блэк маглорожденным.

Магия крови — это частный случай магии плоти, которая предполагает изменение формы в широких пределах. Мог ли родовой дар Блэков трансформироваться в магию плоти в виде метаморфизма? Запросто. Для того чистокровные и разбавляют кровь, чтобы раскрыть родовой дар в новой грани.

Во мне тоже должна быть частичка дара магии крови от Дореи, и еще одна, послабее, от мамы. Собственно, я по крови больше Блэк, чем Поттер. А значит, как и Нимфадора, я могу обладать даром магии плоти. Хоть и не усиленным. Вот такая магия объясняет скорость моего роста. Она же предполагает осознанные изменения. Вот такому выучиться было бы полезно.

И вот, я стою перед зеркалом, пытаюсь уменьшить оттопыренность ушей. Это, наверное, единственное, что не устраивает меня в моей внешности. Лицо знакомое по прошлой жизни, наверное, тоже эффект от метаморфизма. Мышцы чуть рельефнее, чем должно быть. Тут уже я работал осознанно, с помощью знахарского дара.

В целом, меня все устраивает, но вот эти уши…

10 марта 1970.

Сегодня мисс Адамс задержала меня после уроков. Ребята, с которыми мы обычно идем вместе со школы, едва услышав просьбу учительницы, неуверенно притормозили у выхода из класса. То, что это была именно просьба, было понятно из интонации. От чего задержались дети? Я не уверен, но думаю, они просто привыкли идти домой в моей компании, и слушать очередной рассказ о жизни, в основном инициированный вопросами моих спутников.

— Ребята, давайте увидимся завтра, как обычно.

Дети, в разнобой попрощавшись, вышли из класса.

— Алекс, — мисс Адамс нервно теребила в руках платок, и не могла придумать с чего начать. — Я хотела поговорить с тобой про тот случай, когда ты вылечил порок сердца у Джона.

— Мисс Адамс, я думаю, что тогда мы уже решили, что всем показалось.

— Ты прав, Алекс. И я ни с кем не обсуждала тот случай. Но так получилось, что у моей подруги, вернее у её дочери, тоже подобная проблема.

Вот ведь. Я вздохнул. Этого следовало ожидать. Просто она не лезла с просьбами целых три года, и я уже успел успокоиться.

— Понимаете, мисс Адамс, я ведь не лекарь, хотя и обладаю знаниями и способностью лечить. Просто не считаю, что надо исцелять всех подряд. Это портит генофонд человечества. По крайней мере, пока оно не научится лечить генетические болезни. И порок сердца — болезнь, предрасположенность

к которой, зачастую, передается по наследству. И если у Джона он был из-за мелкого проклятия, и на его детей не перейдёт, то у дочери подруги, вернее у её детей, могут быть последствия.

— Ну, так далеко заглядывать рано. Может и детей никаких не будет.

— В будущее заглядывать никогда не рано. Лучше вообще, все свои действия, оценивать с точки зрения будущего.

— Твои слова разумны, но что делать, если в любое время в дом подруги может прийти горе от потери ребенка.

— Это очевидно! Надо рожать ещё детей. Тогда, даже если случится горе с одним, то другие помогут пережить его. Если, конечно, и они тоже не больны. Но, в этом случае, лучше вообще не рожать. Пусть возьмет ребенка из приюта.

— Ты рассуждаешь как-то чересчур прагматично. Да и будут ли у неё дети?

— Возможно.

Действительно, чего это я? Откуда такая черствость к людскому горю? Вроде бы уже восемь лет как живу в нормальном мире. Ну, относительно. И вот, выясняется, что привычка не реагировать на ежедневный ужас в загружающихся кластерах, наложила отпечаток на меня.

— Я согласен. Давайте поможем дочери вашей подруги. Но только при условии, что об этом никто не узнает.

— Но как это сделать? Не могу же я взять ненадолго девочку.

— Вот с этим я вам никак не помогу.

Способ остаться наедине, мисс Адамс все же придумала. Она просто предложила подменить подругу на прогулке. Мол, та выглядит слишком уставшей.

Встретились мы в парке. Я, заранее предупрежденный, гулял там, ожидая пациентку. К своему удивлению, я увидел не ожидаемого ребенка, а девушку лет тринадцати-четырнадцати. Она сидела в кресле коляске, и была вялой и флегматичной. Но так даже лучше.

Подойдя к учительнице и своей пациентке, я поздоровался.

— Привет, я Алекс.

— А я Дейзи, — тихо ответила девушка.

— Хочешь быть здоровой.

— Конечно, хочу быть как все.

Да уж. Никто не хочет быть ущербным по сравнению с другими. Особенно дети.

— Я могу попробовать тебя вылечить, ты согласна? — Дейзи кивнула. Даже такой короткий разговор утомил ее. — Тогда давай я присяду на лавочку, а ты посидишь рядом.

— Хорошо.

Легким ментальным усилием, я усыпил девушку.

— Мисс Адамс, я ожидал увидеть ребёнка, а здесь подросток. Сколько ей лет?

— Пятнадцать.

— Ого. Ладно, начинаю.

В первую очередь диагностика сердца. Проблема выявилась быстро, дефект межжелудочковой перегородки. Современная медицина не умеет делать такие операции на сердце, так что жить девушке лет до двадцати пяти.

Как хирург решает такую проблему я знал, но сам так не могу, да и не нужно это. Достаточно точечно подать энергию подходящего формата, и организм сам поправит то что нужно. За полчаса подпитки, дыра в перегородке заросла полностью, сердцебиение стало слабее. Неудивительно, раньше оно работало с усилием, для компенсации перетекания в другой желудочек, теперь же оно может отдохнуть.