Мир грома

Гамильтон Эдмонд Мур

Джон Бэрд попытался заговорить. Он сказал:

— …секрет, — его слова срывались на шёпот.

Бэрд почувствовал, как его охватывает мучительная тревога. Ничто за двадцать лет одинокой юности не подготовило его к такому.

Джон Бэрд, глядя на него угасающими глазами, всё ещё пытался что-то сказать. На этот раз имя.

— Шеррифф. — имя было едва различимо. — Шеррифф — Бюро Внешних Планет — годами охотился за секретом. Я знал, что он никогда не отстанет. Не дай ему заполучить его, Фаррелл. Не…

Бэрд слушал с мучительным осознанием. Так вот почему

его отец прятался вместе с ним все эти годы! Охраняя тайну, которую не должны были узнать его враги!

Но, какой бы тайной Джон Бэрд ни дорожил, она уже была украдена! Опустошённый дом, все бумаги, все тщательно хранимые записи исчезли…

Как он мог рассказать об этом своему отцу? Затем, взглянув на осунувшееся, серое лицо Джона Бэрда, Бэрд понял, что ему никогда не придётся говорить ему об этом.

Он присел на грубый камень, глядя на мёртвое лицо. Всё произошло слишком быстро. Годы одиночества, изнеможения в арктической тюрьме, когда ничего не происходило. И вдруг всё изменилось. Его отец, его дом исчезли. Он был один в ледяной пустыне самой суровой территории на Земле. И он всё ещё не понимал, почему это произошло.

Всё, что он знал, — это имена. Имя, которое прошептал его отец, и имя, которое он услышал в доме как раз перед тем, как раздался удар.

Шеррифф. Занавес. Ничего больше…

Глава 2

На фоне черноты полярной ночи струились стремительные волны, трепещущие веера и спокойные реки разноцветного света, сияющие и танцующие далеко в небе. Холодные звёзды были затемнены колеблющимися сполохами полярного сияния. Ледяной, ужасный холод антарктической ночи усиливался.

Но Бэрд всё ещё стоял, глядя на грубую пирамиду из камней, которую он соорудил над могилой своего отца. Он знал, что должен идти. Ему предстояло пройти сотни миль по самой враждебной пустоши на планете. Дом и всё, что в нём было, превратилось в груду обломков. Если он не доберётся до побережья, причём очень скоро, он умрёт. Но нельзя же так просто оставить всю свою жизнь, единственного человека, которого ты знал, позади себя!

Он прошептал:

— Я найду их. Где бы они ни были, я их найду.

Им овладела мучительная, дикая решимость. Она росла в нём по мере того, как проходил первый шок от горя. По мере того, как к нему возвращались его обычные силы, крепла и его дикая решимость.

Где-то в мире, которого он никогда не видел, были люди. Люди, от которых его отец прятался долгие годы, люди, которые в конце концов нашли его и узнали все секреты, которые он хранил. Он, Бэрд, найдёт их.

— Шеррифф… Вейл…

Эти имена глубоко врезались в память Бэрда. Он никогда их не забудет. И, по крайней мере, одно из этих имён он слышал в прошлом.

Предсмертный шёпот отца дал ему ключ к разгадке. «Шеррифф — Бюро Внешних Планет…» Да, теперь он вспомнил, как по вечерам они с Джоном Бэрдом смотрели новости внешнего мира по ультраволновому телевизору. Много раз имя Меридена Шерриффа упоминалось в этих новостях.

Это было громкое, неоднозначное имя. В Департаменте

планет, который поддерживало Мировое правительство, Бюро Внешних Планет вело постоянную политическую борьбу. Шахты и перерабатывающие заводы Марса и Венеры были несомненно прибыльными. Но кампания Шерриффа по завоеванию холодных внешних миров часто ставилась под сомнение. Тот факт, что Бюро Внешних Планет не смогло закрепиться ни на чём, кроме спутников Юпитера, вызвал критику в адрес человека, который так небрежно руководил Бюро.

Шерриффа часто показывали по телевизору, обычно с дочерью, которая повсюду сопровождала его, молодой девушкой с серьёзными глазами. И теперь Бэрд понял, что его отца глубоко интересовало всё, что касалось Шерриффа и Внешних Планет. И всё же он никогда, до самой смерти, не говорил, что сам знал Шерриффа или что Шеррифф был его врагом.

Бэрд сказал себе, что найти такого важного человека, как Шеррифф, будет нетрудно. И когда он найдёт его и людей, которых он послал выследить и убить его отца…

Его кулаки в перчатках крепко сжались. Резким движением он отвернулся от пирамиды из камней. Он ничего не добьётся, оставаясь здесь. Пришло время уходить.

— Ещё один год, — сказал Джон Бэрд. — Тогда мы уйдём.

Ему не пришлось ждать целый год. Он уходил прямо сейчас. Слёзы навернулись на глаза Бэрда, когда он начал спускаться в долину.

Он цеплялся за свою ненависть. Это было всё, что у него теперь было. Без этой ненависти и стремления к её удовлетворению он был бы потерян, сбит с толку, лишился бы всего привычного мира. А так он знал, куда ему нужно идти.

Он двинулся вниз по долине. Он знал дорогу. Сколько раз он изучал карты, мечтая о том дне, когда они с Джоном Бэрдом отправятся во внешний мир! Маршрут запечатлелся в его памяти.

Сначала на северо-запад, через горы к замёрзшей поверхности моря Росса. Затем на север по льду к проливу Мак-Мердо и острову Росса. Именно там находилась ближайшая береговая метеостанция. Должно быть, это и есть его ворота во внешний мир.

Но его не должны там увидеть! Люди Шерриффа думали, что уничтожили обоих Бэрдов. Они должны продолжать так думать. До них не должны дойти истории о человеке, выжившем в диких ледяных пустошах Антарктики.

— Они не узнают, что я жив, пока не станет слишком поздно, — подумал он.

Но как мог человек покинуть Антарктиду, как мог он пересечь океан и добраться до северных континентов незамеченным?

Бэрд отложил на время решение этой проблемы. Когда он доберётся до побережья, он как-нибудь проберётся и дальше. Его целью должен стать Нью-Йорк. Он знал, что там находятся крупные базы Бюро Внешних и Внутренних Планет. Там был Шеррифф.

Он продолжал шагать по замёрзшему снегу между призрачно-белыми вершинами. Одеяла служили ему лёгким рюкзаком за спиной. Они, а также капсулы с едой и карманный фонарик помогали ему продержаться. Хорошо, что он всегда брал с собой в походы карманный фонарик, потому что без него невозможно было растопить снег, который был единственным источником воды.