Мир и хохот

Мамлеев Юрий Витальевич

Однако ей попадались — взгляд, взгляд вовнутрь у нее был! — и другие мертвые, совсем другие: иные были веселые, другие действительно небожители, просветленные, и даже совсем необычайные. Это облегчало душу.

«Не все потеряно, — истерически думала она, — не все».

Но прорыв этого безумного спокойствия все же совершился. И от этого скребло на душе. Вдобавок жалко было своих.

К тому же Лена чувствовала, что дело тут и не в них, а в чем-то до боли серьезном, огромном, страшном, исподволь вошедшим в невидимый мир.

И мелкая дрожь проходила

по телу, но в сердце было жутко и каменно. Потом исчезало.

Вскоре один случай чуть не добил ее, но в возвышенном смысле, конечно.

На этот раз не надо было шляться по кладбищам, а просто умерла бабка у подруги со школьных лет. Ну, умерла так умерла.

Гроб с покойной поставили на день в одной из комнат квартиры, где и жила эта подруга, Ася. Чтоб можно было прощаться с телом, кто хочет. Двери были для всех открыты. И Лена пришла — из дружбы к Асе, хотя бабку и не знала. Пришла, посмотрела, поцеловала и ушла. Цветики оставила на гробе.

На следующее утро Ася звонит вся в слезах: гроб с бабулей исчез. Нету его, и все. И бабули нет!! «Мы туда-сюда, — плакалась Ася по телефону, — нигде их нет. К соседям заходили. Те ругаются, ничего не знают…»

Ленуся была крайне удивлена происшедшим:

— Что за чертовщина, — пробормотала она.

— Ты все за свое, — обиделась Ася. — Никакая не чертовщина, а просто сперли, сволочи…

И бросила трубку.

Дня через три Лена перезвонила и спросила:

— Ну как?

Сам веселый голос Аси говорил о том, что все в порядке.

— Нашли, — радостно объявила она. — На даче.

— Но почему и кто увез?

— Неизвестно. Да мы и не допытывались. Не нам знать, кто и для чего. Нашли, и слава Богу. Уже похоронили. Как гора с плеч. А то совсем дико бы получилось. Милиция уже стала вмешиваться. Орать. Целую.

— Подожди. А старушку-то хоть поцеловали? — слабым голосом произнесла Лена.

— А как же! Вообще расцеловали. Вся в цветах ушла под землю.

И Ася повесила трубку.

Но странность перемещения гроба и внешняя ненужность этого события навеяли на Лену самые противоречивые мысли. Глубоко она задумалась, одним словом.

Однако жить все равно надо было. Больше всего ее парализовывал и поражал какой-то нездешний и в то же время безумный покой на лицах мертвецов. Этот покой внутренне походил на сумасшествие. Она чувствовала, что созерцаемый мертвец вот-вот проснется и дико закричит. Во всяком случае, покойники казались ей на грани крика, даже визга, но никто не переходил эту грань.

И она стала избегать мертвых. Только однажды попала на похороны старичка. Но тут произошел конфуз: ей показалось, что старичок подмигнул ей, весьма лихо и непонятно. «Невидимый мир ошалел», — подумала она тогда.

Здесь как раз Нил Палыч и подвернулся.

Глава 7

Вот и дверь, ведущая в квартиру Лены Дементьевой. Алла подошла к ней, забыв о своем существовании. Но Ксюша все помнила. И она была рядом.

Алла чуть-чуть не ущипнула Ксюшу.

— Помни,

Ксю, что Нил не хочет, чтоб мы исследовали… и искали. Но не мы будем искать, а попросим Лену или кого-нибудь из ее окружения. С нас и спроса по большому счету не будет — нас как бы и нет.

Ксюша сморщилась.

— Это их нету, а мы есть.

Алла нажала на звонок, словно это был мозг мертвого Станислава. Леночка открыла.

— А, это вы… Входите, родные. Но у меня кавардак.

— А что?

— Увидите.

В передней этой огромной квартиры послышалось шуршанье. Откуда-то высунулось существо, похожее на девочку лет тринадцати-четырнадцати.

Тут же хлопнула другая дверь и вызвалась из тьмы старушка в халате.

— Не твори, Дашка, не твори, — зашипела она, довольно громко. — Зачем ты предсказала, что дядя Валя проведет ночь в канаве? Но ведь так и случилось! Все, что ты ни болтаешь, сбывается, дрянь ты этакая.

— Она не дрянь, а вещунья, бабушка, — сухо вмешалась Лена и обратилась к сестрам — Даша племянница моя. Ясновидящая. Но ясно видит только быт. Остальное — пока не дано.

Бабуля чихнула:

— Только быт! А то, что кошка моя во сне меня укусила — это она накаркала! При чем же здесь быт.

— Я не каркаю, баб, а говорю правду, ту, что будет, — закричала Даша.

— Помолчали бы! А то еще такое предскажу! Все будущие дни у меня на ладони. И про училку все знаю. Она мочится в постель по ночам! Хи-хи-хи!

И девчонка скрылась за дверью. Леночка улыбалась.

— И вот уже шестая неделя, как у нас так. С тех пор как Даша здесь отдыхает.

Ошалев, но не очень, сестры прошли в столовую. Ленуся предложила выпить. Алла мрачно согласилась:

— Самое время.

— Забавно, не правда ли, — сказала Лена после первой рюмки коньячка.

— Мамаша ее, Ухова Антонина Семеновна, считает, что из девчонки вырастет пророчица. И на деньги надеется… Нелепо и смешно, Даша каждый завтрашний день по полочкам раскладывает с вечера: кто там будет чихать, болеть, кто запьет, кто на работе поскандалит, где кошка напроказит, молочко прольет… Никогда не ошибается. Кассандра эдакая на всякую чушь. Но жизнь Уховых, родителей и родственников, превратила все-таки в сумасшедший дом. Чуть не до драки, до мордобоя доходит. Главное, что каждый день все сбывается… Изнемогли они и сейчас отдыхают, а Дашку — нам сунули. Я сказала Сергею — пусть, невидимый мир тоже смешон. Посмеемся… И даже великие пророчества — всего лишь сон…

Ксюша вздохнула в ответ.

Алла вступилась, однако:

— Чушь-то чушью, но суть-то в этих способностях — считывать будущее… Сейчас на Руси, говорят, детки пошли такие, чуть не с младенчества знают, что у ихних мамаш на уме. Так ведь действительно все перевернется.

Ксюша махнула рукой:

— Плюнь, Алка… И так уже все давно перевернулось. Перевернется еще раз, ну и что?

Лена засмеялась:

— Это по-нашему.

Но тут дверь отворилась, и ввалился дядя Валя — отменный человек лет около сорока.