Мир иной
Шрифт:
Было видно, что Громалку хочется вернуться к обсуждению их будущего путешествия.
— Отделившийся от каравана отряд, — продолжил он, — будет небольшим. Безопасней будет не привлекать внимания. Ты, я, да несколько воинов, котырых согласился выделить нам король.
Тут, однако, произошло неожиданное. На редкость мирно сидевшая на стуле и чуть ли не дремавшая Лития, вдруг, радостно подпрыгнула прямо из сидячего положения.
— Забыли! — завопила она в своей обычной манере. — Забыли про меня!
Громалк уставился на неё уже виденным Артёмом холодным взглядом. Плохой мысленно
— Я не совсем понял, юная леди, при чём здесь вы, — бесстрастно произнёс он.
Лития подпрыгнула снова, на этот раз из стоячего положения.
— Я тоже еду! — радостно сообщила она. — С отцом всё уже согласовано.
Артём явственно видел, что Громалк попросту оторопел, он сам, впрочем, тоже.
— Ты хочешь сказать, — медленно и очень внятно проговорил Громалк, — что их величества готовы опустить свою, совсем недавно чудом, вновь обретённую дочь, за пределы Аквилона, к магиру на кулички.
Лития немного смутилась, на мгновение.
— Ну, я немного надавила на главную жрицу. Буквально умоляла её, и та похлопотала перед отцом. Мол, такое важное дело не должно обойтись без представителя царской семьи. В общем, всё в орехах.
Взгляд Громалка сделался задумчивым. Артём ясно видел, что он не считает, будто всё в орехах. Сам Артём тоже: без этой дамочки путешествие было бы много спокойней. Но мудрейший эту тему решил явно не развивать.
В фургоне Лития естественно ехать не пожелала. Она предпочитала чувствовать под собой лошадь. И теперь носилась на ней вокруг каравана, если только позволяла дорога. За последние пять минут она пронеслась мимо Плохого трижды. В седле она держалась отлично. Ничему не учится, — подумал Плохой.
Сам он шагал пешком. Големы не были предназначены для верховой езды. Артём даже не стал и пробовать. К тому же было слишком нечестно нагружать лошадь подобной тяжестью. Занимать место в фургоне, он тоже смысла не видел: к чему, если это тело практически не знает усталости. Вот так и шагал посреди каравана, по обыкновению укрытый широким плащом с капюшоном, так что бы никто из посторонних не мог догадаться, что шагает голем.
Артём проследил взглядом за в очередной раз удаляющейся Литией.
— Жрица, жрицей, — проговорил он идущему рядом Громалку, — но я совершенно не понимаю, почему её отпустил родители.
У Громалка было своё место в фургоне. Но сейчас он предпочитал
Шагать рядом с Артёмом.
Мудрейший ехидно ухмыльнулся.
— Надавила на жрицу, значит, — произнёс он, явно подражая Литии. — Артём, ты этой жрицы не видел. Невозможно на неё надавить. Она фанатик, причём с очень сильной волей. О том, что бы наша принцесса ею манипулировала, и речи быть не может.
Он помолчал.
— Я даже думаю, это она манипулировала Литией, — позволив ей так считать. Но нет, инициатором явно была сам жрица. Весь вопрос в том, зачем это Барии нужно?
Артём знал, что Барией звали верховную жрицу.
— Но тут даже две непонятушки, — продолжил мудрейший, — и вторая: как ей удалось уговорить короля с супругой. Грацинд он ведь тоже не слабоволен. И в культ принца не особенно верует. Аргументы должны были быть очень убедительны.
Он
— Нет, не понимаю, не понимаю. Эх, Артём не видел ты эту жрицу.
Мимо них в очередной раз проскакала Лития.
****************
Так случилось, что Артём жрицу видел. Гуляя по лесному городу эльтов Плохой забрёл в одно место. Кроны мощных деревьев переплетались вверху настолько, что даже днём здесь было слегка темновато. Прямые солнечные лучи проникали лишь через немногочисленные разрывы в листве.
Прямо перед ним поднималась небольшая возвышенность, резко обрывавшаяся на другом конце. На ней в свою очередь возвышалась вытесанная из камня площадка, на которую вели ступени. На площадке находилась статуя женщины под покрывалом, склонившая голову в глубоком горе. Прямо перед статуей был разбит узкий прямоугольный цветник. По его углам, в нишах небольших столбиков, слабо горели магические светильники. Артём понял, что видит чью-то могилу.
Он взошёл по ступеням. Цветы были чёрными, траурными. Они были посажены несколькими ровными строчками. Но в самом центре была короткая линия таких же, но только красных цветов. Прорвавшиеся сквозь кроны солнечные лучи падали на цветник.
— Знаешь ли ты что это за место? — послышался голос.
В первый, безумный миг, — Артёму показалось, будто с ним заговорила статуя. Но он тут же понял, что слова были произнесены невысокой женщиной, ранее скрывавшейся позади неё.
Женщина была одета в зелёный балахон жрицы, но капюшон был откинут, и она стояла прямо в солнечном луче, что позволяло хорошо разглядеть лицо. Женщина была эльтой. Лицо её было, пожалуй, немного кукольным. Но вот взгляд женщины был взглядом уверенного, сильного человека. Да и во всей фигуре чувствовалась некая властность. В отличие от одежды обычных жриц, которых Артём уже видел, на её переду был вышит крупный, хотя и простой узор. По этим признакам Артём понял, что женщина занимает не последнее место в жреческой иерархии.
— Нет, — отозвался Плохой. — Конечно, я вижу, что это могила, но кто похоронен здесь, мне неведомо.
— Это могила Карлото фон Гельта, — сказала жрица.
Говорила она медленно, негромко и очень чётко. При этом смотрела она прямо в глаза голему, и на мгновение в этом спокойном взгляде проявился вопрос. Артём едва заметно кивнул, показывая, что понимает о ком идёт речь.
— Я думал, от него не осталось тела, — сказал он.
— Так и есть. Но один из присутствующих на казне эльтов, смог собрать немного пепла героя, когда палачи магиров развеивали его по ветру.
Они немного помолчали.
— Но почему здесь, а не в храме? — спросил Артём.
— В храм приходят, когда бывает нужда помолиться или воздать ему почести, сюда же когда возникает настоятельная потребность поговорить с ним наедине. А это бывает нечасто. Считается неприличным тревожить его дух зазря.
— Прости, — отозвался он, — я не хотел нарушать его покой.
— Прощать нечего, ты пришёл просто потому, что пришёл.
Ну и к чему этот разговор, — подумал про себя Плохой, совершенно не разбиравшийся в тонкостях местной религии.