Мир «Искателя», 1998 № 03
Шрифт:
— Может, кто и застрелит, — сказал Миффлин — осторожности ему было не занимать. — Ну, если ты так считаешь…
— Вернее этой ставки у тебя никогда не было. Так как насчет этого номера?
— Конечно, конечно. Не клади трубку. Через десять секунд я тебе сообщу.
Пока я ждал, увидел, что Джек Керман деловито накручивает диск другого аппарата.
— Что это ты такое делаешь? — спросил я.
— Звоню своему букмекеру. Этот Кислица вроде бы ничего.
— Забудь о нем. Я всего лишь сообщаю ему то, что кто-то сказал мне. Для фараона это довольно надежный совет.
Керман положил трубку, как будто она его укусила.
— А что если он продаст дом и заложит жену? Ты знаешь, каков он в этих делах?
— А ты видел его дом и жену? Ну, зато я видел. Он еще мне спасибо скажет. — В трубке послышался голос Миффлина, и я сказал: — Ну, что ты откопал?
— Ты сказал, ОР 3345?
— Да.
— Машина зарегистрирована на имя Джонатана Сэлзера. Санаторий, бульвар Футхилл. Ты это хотел узнать?
Я постарался скрыть возбуждение в голосе.
— Вероятно. Кто этот Сэлзер? Ты что-нибудь о нем знаешь?
— Не так уж и много. У него психушка. Если у тебя болит живот, он накачает тебя фруктовыми соками и позволит тебе бродить. Он неплохо живет.
— Никаких темных сделок?
— Скажешь тоже! Ему это надо? Он и так гребет деньги лопатой.
— Ну, спасибо, Тим.
— Ты уверен насчет этой лошадки?
— Разумеется, уверен, — сказал я и подмигнул Керману. — Сними последнюю рубашку и поставь на нее.
— Ну, долларов пять я наскребу, но не больше.
Я положил трубку.
— Пять долларов! Тоже мне, игрок!
— Машина Сэлзера, да? — спросил Керман.
Я кивнул.
— Возможно, мы действительно обнаружили свои намерения. — Я посмотрел на Полу. — У тебя есть что-нибудь на Сэлзера?
— Сейчас посмотрю. — Она положила передо мной карточку. — Возможно, это тебя заинтересует. Это и вся информация, что у нас есть о Джэнет Кросби.
Я стал читать, а она прошла в каталог.
— Танцы, теннис и гольф, — сказал я, глядя на Кермана. — Непохоже на человека с больным сердцем. Близкие друзья — Джоан Парметта и Даглас Шеррилл. Пару лет назад она была помолвлена с Шерриллом, но разорвала помолвку. Причина не называется. И вообще, кто этот Шеррилл?
— Сроду о нем не слыхал. Разузнать?
— Было бы неплохо, если бы ты повидался с этой Парметтой и с Шерриллом. Скажешь им, что дружил с Джэнет, когда она жила в Сан-Франциско. Придется тебе поработать над легендой, чтобы они не поймали тебя на чем-нибудь. Всю информацию тебе выдаст Пола. Меня интересует, Джек, что они скажут о ее болезни. Может, у нее и впрямь была дохлая тикалка, но если нет, тогда нам действительно есть чем заняться.
— О’кей, — сказал Керман.
Вошла Пола.
— Ничего особенного, — сказала она. — Сэлзер открыл санаторий в 1940 году. Местечко для богатых. Двести долларов в неделю.
— Неплохой доход, — с завистью сказал я.
— Некоторые люди, видать, с ума посходили. Только представьте себе — отстегивать такие бабки за стакан фруктового сока, — в ужасе сказал Керман. — Вот бы нам такое дельце.
— И это все?
— Женат. Бегло говорит по-немецки и по-французски. Имеет ученую степень доктора наук.
— О’кей, — сказал я, вставая. — Помоги Джеку, ладно? Ему нужны сведения об этих Парметте и Шеррилле. Я спущусь вниз и перемолвлюсь словечком с матушкой Бендикс. Мне надо навести справки о прислуге в доме Кросби. Дворецкий показался мне подозрительным. Возможно, это она нашла ему эту работу.
С первого взгляда — впрочем, даже и со второго — миссис Марту Бендикс, директора агентства «Бендикс Доместик», можно легко было принять за мужчину. Крупная и широкоплечая, она коротко стриглась и носила твидовый мужской пиджак и рубашку с галстуком. И только когда она уже вставала и выходила из-за стола, вашему удивленному взору представали твидовая юбка, шелковые чулки и тяжелые грубые башмаки. Она была весьма добросердечная, и если вы неосторожно подходили к ней слишком близко, она сильно хлопала вас по спине — привычка, что поделаешь, — отчего в последующие два-три часа вам бывало дурно. К тому же смеялась она удивительно громко, как будто стреляли из двенадцатикалиберного дробовика, и если вы не были к этому подготовлены, то прямо подпрыгивали, когда она разражалась этим своим смехом. Женщина, с которой я бы не хотел жить, однако добрейшая душа, совершенно не жадная, когда речь заходила о деньгах, и больше интересующаяся нервными хрупкими блондинками, нежели здоровыми детинами вроде меня.
Робкая кроликоликая девушка, которая провела меня в кремово-зеленый кабинет миссис Бендикс, держалась от меня подальше, как будто я был исполнен дурных намерений, зато одарила миссис Бендикс застенчивой улыбочкой, которая могла что-то значить, а могла и не значить ничего, это уж в зависимости от склада вашего ума.
— Входите, Вик, — громко сказала миссис Бендикс из-за заваленного бумагами стола. — Присаживайтесь. Уж сколько дней вас не видела. Куда это вы запропастились? Чем занимались?
— Да так, кое-чем, — ответил я. — Боролся с нищетой. Мне нужна ваша помощь, Марта. Вы вели какие-нибудь дела с Кросби?
— Да уж давненько никаких не веду, — она наклонилась, вытащила бутылку шотландского, две рюмки и с полдюжины кофейных зерен. — По-быстрому, — продолжала она. — Не хочу шокировать Мэри. Она не одобряет, когда пьют в рабочее время.
— Та Мэри, что с кроличьими зубами?
— Ее зубы пусть вас не волнуют. Она вас ими не укусит. — Она протянула мне полрюмки и три кофейных зерна. — Вы имеете в виду Кросби с бульвара Футхилл?
Я ответил, что имею в виду Кросби с бульвара Футхилл.
— Я делала для них одну работенку, но и все. Лет шесть назад. Тогда я им поставила всю их прислугу. После смерти Джэнет Кросби они уволили всех прежних слуг и взяли новых. Ко мне они не обращались.
Я попробовал виски. Оно было какое-то гладкое и шелковистое, в нем чувствовалась большая сила.
— Вы хотите сказать, они всех поувольняли?
— Об этом я вам и толкую.
— И куда они подевались?
— Я устроила их в другом месте.