Мир «Искателя», 1998 № 03
Шрифт:
— И однако через четырнадцать месяцев вы начинаете думать, что следовало бы провести вскрытие? — я придал голосу некоторую резкость.
— Строго говоря, следовало бы, поскольку ее пользовал доктор Сэлзер, а он, как он мне объяснил, доктор наук, а не медицины. Но симптомы…
— Да-да… безошибочные. Еще одно, док. Вы когда-нибудь прежде видели Джэнет Кросби? Я имею в виду, прежде чем она умерла?
Он, казалось, насторожился, гадая, не ставлю ли я ему ловушку.
— Я видел ее в машине, но не разговаривал с ней.
— И не слишком
Он заморгал.
— Не понял?
— Насколько мне представляется, она страдала этой болезнью несколько месяцев. Вы говорите, что видели ее в машине. Как давно это было — когда вы ее видели? За сколько времени до ее смерти?
— За месяц, может — за два. Не помню.
— Я что хочу сказать, — терпеливо продолжал я. — Ведь при такой болезни у нее бы наверняка были симптомы, которые вы могли узнать, если бы видели ее перед смертью.
— Не думаю, что я их узнал бы.
— И однако симптомы такие… безошибочные?
Он облизал тонкие губы.
— Право, я не знаю, о чем вы говорите, — сказал он и попятился. — Больше я не могу уделить вам времени. Оно ценно. Должен просить вас извинить меня.
— Ничего, док, — сказал я. — Ну, спасибо. Простите, что побеспокоил. Но вы знаете, как оно бывает. Мне просто хотелось успокоиться. Эта девушка мне нравилась.
Он ничего не сказал, лишь продолжал пятиться к розарию.
— И еще всего лишь одно, док, — сказал я. — Как вышло, что доктор Сэлзер подписал свидетельство о смерти Макдоналда Кросби, когда тот случайно застрелился? Не было ли это неэтично для недипломированного знахаря?
Он посмотрел на меня, как смотрят на огромного паука, который упал вам под ноги.
— Оставьте меня, — произнес он дрожащим голосом. — Спросите у него — не тревожьте меня.
— Да, — сказал я. — Хорошая идея. Спасибо, док. Непременно спрошу.
Он повернулся и пошел по дорожке к своим розам. Со спины он казался еще старше. Я увидел, как он сорвал увядшую розу, и заметил, что рука у него дрожит. Я боялся, что испортил ему всю вторую половину дня.
Когда я вернулся к дому, маленькая птицеподобная женщина с надеждой стояла на переднем крыльце. Она притворилась, что не видит меня.
— Боюсь, я отнял у доктора слишком много времени, — сказал я, приподнимая шляпу. — Он говорит, оно для него слишком ценно. Пяти долларов хватит, чтобы возместить его?
Усталые глаза просветлели. Худое лицо осветилось.
— Вы весьма внимательны, — сказала она и украдкой глянула в сад на согбенную спину и желтую панаму.
Я сунул ей банкнот в руку. Она схватила его, как ящерица хватает муху. Мне показалось, что старик, стоявший в конце сада, ее никогда не увидит. По крайней мере хоть этой женщине я день не испортил.
Я толкнул дверь конторы и вошел. Джек Керман дремал в кресле у окна. Пола сидела за моим столом, работая над картотекой — картотекой, которая помогала
Когда я, швырнув шляпу в Кермана, разбудил его, Пола вышла из-за стола. Керман испуганно проворчал, протер глаза и зевнул.
— Ну, и каково это — работать? — спросил он. — Или ты еще не начал?
— Я уже начал, — сказал я, сел, потянулся за сигаретой и принялся рассказывать. Сообщил все подробности, кроме интима с сиделкой Гэрни. Его я опустил, поскольку знал, что Пола отнесется к этому эпизоду неодобрительно, а Керман до того заведется, что окажется не в состоянии ясно думать. — Не так уж и много, — заключил я, — но вполне достаточно, чтобы убедить меня, что этим делом все же следует заняться. Возможно, ничего такого в нем и нет, а может, и есть. Если же есть, тогда чем меньше мы будем шуметь, тем лучше. Зачем преждевременно будоражить кого бы то ни было?
— Если этот тип в «додже» следил за тобой, тогда мне кажется, что кто-то уже взбудоражился, — подчеркнул Керман.
— Да, но мы не можем быть в этом уверены. Как знать, может, ему показалось интересным мое лицо. А может, он учился работать детективом. — Я потянулся к телефону. — Дайте мне управление полиции, — сказал я девушке на коммутаторе.
— Ты записал его номер? — спросила меня Пола, просматривая карточки в руках.
— Сейчас проверим. Соедините меня с лейтенантом Миффлином, — сказал я, когда вялый голос ответил, что это полиция. В телефонной трубке что-то щелкнуло, затем хриплый голос Миффлина спросил:
— Алло?
Тим Миффлин был хорошим крепким детективом, и мы частенько работали вместе. Я помогал ему чем мог, а он мне чем мог. Он питал большое уважение к моим советам, когда ставил на лошадок, и, следуя советам, скопил кое-какие деньги.
— Это Мэллой, — сказал я. — Как поживаешь, Тим?
— Как будто тебе не все равно? — отрезал он. — Мое здоровье никогда тебя не интересовало и не будет интересовать. Что тебе нужно на этот раз?
— За кем значится оливково-зеленый «додж» под номером ОР 3345?
— То, как ты используешь управление ради собственной выгоды, просто убивает меня, — сказал Миффлин. — Если Брэндон когда-либо узнает, что я для тебя делаю, он меня выгонит.
— Ну, я ему не скажу, так что это твое дело, — произнес я и улыбнулся. — И еще одно. Раз уж мы заговорили о финансовой выгоде, для разнообразия надень завтра свою рубашку на Кислицу. Внакладе не останешься. Завтра, в четыре тридцать.
— Ты действительно имеешь в виду мою рубашку?
— Скажем, что да. Продай дом, заложи жену, залезь в сейф к Брэндону. Вот такой верняк. За два получишь шесть. Единственное, что остановит эту лошадку, это если кто-то ее застрелит.