Мир истории: Русские земли в XIII-XV веках
Шрифт:
А путь — через Орду, а в Орде — Мамай. Мамай встретил Митяя милостиво, ненадолго придержал и отпустил в Константинополь, но до Константинополя Митяй не дошел, умер в пути, как в свое время Александр Невский.
Теперь, после Куликовской битвы, изменилась позиция Дмитрия Ивановича по отношению к Киприану, изменилась и позиция Киприана.
Перед Дмитрием Донским в новой обстановке встали укрупненные задачи, теперь он начал разработку идеи консолидации всех русских сил вокруг Великого Владимирского княжения, а стало быть, и вокруг Москвы. Речь теперь шла не только о Северо-Восточной
Киприан, хотя и был оскорблен Дмитрием Ивановичем, а обласкан литовским княжеским домом, сумел взглянуть объективно на исторический процесс и понял, что консолидация русских земель выше княжеского соперничества, а поскольку ему были в равной степени безразличны Вильно и Москва, он пошел к тому, за кем была сила.
В 1381 году Киприан прибыл в Москву и был встречен с должным почетом. Приезд в Москву стал началом его деятельности по созданию общерусской митрополии, которая должна была объединить всех исповедовавших греческую веру в Северо-Восточной Руси, в Литовско-Русском княжестве и на юго-западных русских землях. Его деятельность поддержала и константинопольская патриархия, ибо как раз в это время активизировалось наступление католичества на Литовско-Русское княжество, в Галиции и на Волыни.
Не замедлили и перемены во взаимоотношениях с рядом княжений. В 1381 году состоялся акт докончания, заключенного между Москвой и Рязанью, санкционированный Киприаном. Согласно этому акту Олег рязанский в качестве «младшего брата» Дмитрия Донского должен был следовать московской политике и в рамках Великого Владимирского княжения, и в международных вопросах, в частности в своих отношениях с Литовско-Русским княжеством. Он расторгал союзные отношения с Ягайлом, но Олегу была оставлена возможность восстановить добрососедские отношения с Литвой, если бы ее возглавил другой князь, ибо в Литовско-Русском княжестве начались перемены, вызванные Куликовской победой и новым курсом Дмитрия Донского и Киприана.
Можно говорить и о наступившем в 1381 году сближении Москвы с Великим Новгородом. В 1379–1380 годах наместником в Новгороде сидел литовский князь Юрий Наримантович, в 1381 году его уже не было в Новгороде.
Наметилось к этому времени сближение Москвы и с некоторыми феодальными группировками и в самом Литовско-Русском княжестве. Вполне вероятно, что не без поддержки из Москвы развернулось успешное выступление Кейстута против Ягайла. Кейстут сменил его на великокняжеском столе. Сейчас же начались и другие перемещения на литовско-русских землях. В мае — июне 1382 года Кейстут начал военные действия в Северщине, оттесняя оттуда Дмитрия Ольгердовича, тогда по каким-то причинам потянувшегося к союзу с Ордой. Источники сохранили сведения о специальном антиордынском договоре между Дмитрием Донским и Кейстутом.
Сближение между Кейстутом и Дмитрием Донским, а стало быть, создание общерусского антиордынского фронта подтверждает и острая реакция в Орде на события в Литве и в Северо-Восточной Руси.
В 1381 году Тохтамыш дал ярлык на великое княжение Ягайлу. Но ни Кейстут, ни его сторонники не прореагировали на это вмешательство.
Не исключено, что весь 1381 год Тохтамыш искал политических контактов с Орденом и организовал совместное с ним выступление против Кейстута в поддержку Ягайла. Перед столь грозным союзом Кейстут вынужден был отказаться от вооруженной борьбы. Он пошел на примирение с Ягайлом, понадеявшись на миролюбивые заверения Ягайла и Ордена, но был жестоко обманут. Его схватили, заточили в тюрьму и казнили.
Поставив Ягайло противовесом Москве, Тохтамыш решился на вторжение в пределы Северо-Восточной Руси, чтобы сорвать планы Дмитрия Донского и Киприана
Не ощущая в себе силы начать вторжение так, как это делали Батый и Мамай, Тохтамыш напал на Русь крадучись. Он приказал ограбить и перебить на Волге булгарских и русских купцов, перебил в Орде русских священников и монахов, дабы никто не мог предупредить московского князя о готовящемся вторжении. Тохтамыш рассчитывал лишь на внезапность. Дождавшись, когда Ягайло укрепится в Вильно, помчался на Русь изгоном.
Здесь следует обратить внимание на одно обстоятельство в жизни княжеских домов различного родового происхождения. Как мы видели, межкняжеское соперничество и вражду непрерывно на протяжении многих десятилетий разжигала и усугубляла Орда своей политикой «разделяй и властвуй». В иных случаях завязывались очень тугие узлы этой вражды, замешена она была и на крови. Дмитрием Ивановичем в преддверии Куликовской битвы была проведена огромная работа по объединению разрозненных сил Северо-Восточной Руси. В предкуликовский период вражда между некоторыми княжескими домами была притушена, Куликовская победа ее придавила авторитетом победителя, но приход к власти Тохтамыша, нового властителя Орды, оживил у некоторых угасшие надежды на перемены правящей династии на владимирском столе. И нашлись изменники, вспомнились прежние счеты. Измена пришла из самого близкого дома, из суздальского. Братья великой княгини Евдокии, Василий и Семен, памятуя о коротком времени, когда их отец имел ярлык на Великое Владимирское княжение, решили, что пришел их час. Когда они получили известие, что на Москву идет изгоном вся Орда, они поскакали к Тохтамышу, едва догнав его на бродах через Оку под Серпуховом.
Есть предположение, что у Дмитрия Ивановича из-за потерь на Куликовом поле не случилось под рукой войска для отпора Тохтамышу. Не из-за потерь не мог Дмитрий Иванович встретить в поле Тохтамыша, не было у него времени на сбор городовых полков.
Тохтамыша он не испугался. Защиту Москвы поручил митрополиту Киприану и сыну Андрея Ольгердовича князю Остею, оставил в Кремле княгиню Евдокию и поехал в Переяславль собирать переяславские, суздальские, белоозерские полки. Князь Владимир Андреевич поспешил собирать войска в Волок-Ламский. Оставляя жену и митрополита в городе, не был ли Дмитрий Иванович уверен, что Москва устоит перед Тохтамышем?
По не установленным до сих пор причинам в Москве начался мятеж, из города побежали «лучшие люди». Горожане никого не выпускали из Москвы. Митрополит Киприан все же выбрался из города и увез княгиню.
23 августа к городу подступили передовые ордынские отряды. Посады были сожжены перед их приходом. 24 августа Москву обложили главные силы. Тохтамыш разбил на берегу Москвы-реки шатер. Пошли на приступ. Со стен Кремля по ордынцам палили из «тюфяков», сиречь из пушек каменным и железным дробом, лили на них горящую смолу, кипяток, били стрелами. Приступ был отбит. С Фроловских ворот суконщик Адам пустил стрелу из самострела и убил одного из приближенных Тохтамыша. Стрелки из самострелов наносили значительный урон осаждающим.
Три дня безуспешно бросались ордынцы на стены и наконец прибегли к обычному для них коварному приему. Тохтамыш послал к воротам нижегородских князей Василия и Семена, сыновей Дмитрия суздальского. Они кричали осажденным, что Тохтамыш не имеет зла на горожан и на русских людей, а пришел наказать только князя Дмитрия. Если город откроет ворота, хан посмотрит город и уведет войска. Василий и Семен целовали крест, что хан сдержит свое слово.
Эта ордынская повадка очень хорошо известна. Вспомним: еще на Калке берендеи целовали крест Мстиславу киевскому, что его отпустят с миром, а кончилось поголовным истреблением всей киевской дружины. Князь Остей вышел на переговоры в сопровождении духовенства.