Мир истории: Русские земли в XIII-XV веках
Шрифт:
Удаленность Каргополя от Москвы, заложница — мать великого князя давали возможность сделать передышку в борьбе и оглянуться: где искать помощи?
Конечно же, все свои надежды Шемяка возлагал на Литву, где великим князем в 1440 году стал Казимир. Будто бы наметилось осложнение отношений между Литвой и Москвой из-за Новгорода. В 1445 году осложнения эти вылились в вооруженные столкновения. Василий Васильевич разорил литовские города, в ответ Казимир совершил набег на русские города, под Калугу и Козельск. Но война не разгорелась. Казимир был занят своими делами с Орденом, Василий считал преждевременным выходить на битву с соседом, имея под боком врага внутреннего.
В 1449 году Василий и Казимир довольно неожиданно
Условия мирного договора, которые в тот момент казались для всех соперничающих группировок самыми главными, оказались преходящими. Казимир обязывался не принимать к себе Дмитрия Шемяку, а Василий Казимирова врага — Михаила Сигизмундовича. Василий позже принял у себя Михаила Сигизмундовича, который и умер в Москве. Казимир принял сына Шемяки и других беглых из Москвы.
А вот статьи, которые не очень-то были замечены противоборствующими сторонами, сыграли огромную роль в развитии исторического процесса в Литве и в Москве. Этим договором завершилось длительное, на протяжении двух веков, встречное движение Москвы и Вильно по пути «собирания» русских территорий. Забегая вперед, заметим, что после 1449 года Великое княжество Литовско-Русское уже не «собирало» русские земли, а удерживало часть их силой ради дальнейшего освоения польско-литовскими феодалами и католической церковью. Иными словами, оно окончательно превратилось из государства, сохранившего тенденцию к равноправию литовских и русских феодалов, в государство, подвластное феодальной Польше, в котором русское население постепенно ставилось в подчиненное положение.
Значение этого договора было и в том, что он оградил земли Московской Руси от открытых посягательств польско-литовских феодалов, в особенности это касалось Новгорода Великого и Пскова. Казимир подписал статью, по которой он обязался не принимать в подданство псковские и новгородские города.
Вполне очевидно, что подписание такого договора начисто лишало Шемяку надежды на какую-либо поддержку Литвы.
Не лучше обстояли дела Шемяки и в Орде. Улуг-Мухаммед, теснимый своими противниками, пытался найти опору у Василия, отдал ему на службу и в помощь своих сыновей и хотя не искал полной гибели Шемяки, но на великокняжеском столе видеть его не хотел. Недолгое пребывание Шемяки в Москве восстановило против него все сословия. Никто не мог найти справедливости против притеснений его дружины, разрушалось право, «Шемякин суд» стал обозначением суда несправедливого. Феодальному разбою был вынесен народный приговор. Шемяка и Иван можайский запросили мира у великого князя.
Закончилась третья фаза междоусобицы внуков Дмитрия Донского.
Мир или перемирие было более выгодно московскому князю. Он получил передышку на устройство московских дел, на ликвидацию последствий разрухи и брал под твердую руку великокняжеской власти тех, кто еще мог оказаться в лагере Шемяки. В Орде не желали гибели Шемяки, и Василий Васильевич открыто руки на него не наложил. Он избрал иную меру.
После одной из попыток вновь разжечь войну Шемяка скрылся в Великом Новгороде.
Новгород тогда играл с ослабленной великокняжеской властью, как и Орда. Борьба внуков Дмитрия Донского порождала надежды у новгородской боярской олигархии взять первенство на Русской земле, выступать в роли города-господина, города-государя. Поэтому новгородцы не только поддерживали преуспевающие княжеские
На этот раз великий князь достал Шемяку в Новгороде. В 1453 году прибыл из Москвы в Новгород дьяк Степан Бородатый, он подкупил шемякинского боярина Котова, тот подкупил повара, и Шемяку угостили отравленной курицей. С известием к великому князю о смерти его неутомимого врага поскакал подьячий Василий Беда. В Москве ждали этого известия и на радостях подьячего пожаловали в дьяки.
Война между внуками Дмитрия Донского завершилась, у великокняжеской власти развязались руки для ее укрепления, для разрушения последних очагов сепаратистских тенденций в среде крупнейших князей-феодалов.
Торжество сил централизации в северо-восточной Руси
Много разорений претерпела Северо-Восточная Русь в первой половине великого княжения Василия Васильевича. Как уже говорилось, его ослепили, за что и прозвали Темным, он много скитался. Испытания и неудачи сформировали его характер. Залучив на службу ордынского царевича Касима и пожаловав ему Городец Мещерский, великий князь получил в свое распоряжение союзника, который был способен оказать ему политическую и военную помощь в обороне Московской Руси от ордынских набегов, а вместе с тем в какой-то мере участвовать в централизации Владимирского княжения.
Последнее десятилетие княжения Василия Темного являет нам государя, устанавливающего неограниченную власть над всей Северо-Восточной Русью.
Прежде всего Василий Васильевич наложил руку на союзников Шемяки. Главным среди них был Иван можайский, перекати-поле, перебегавший от одной стороны к другой. Василий Васильевич нашел предлог «неисправления» у Ивана можайского, выгнал его из Можайска, забрал в великокняжескую казну его «вотчину» и посадил там своих наместников. Иван бежал с семьей в Литву.
Закон удержания и укрепления монархической власти жесток. Настал час, когда и верный союзник Василия Васильевича князь Василий Ярославич серпуховской стал помехой. Можно предположить, что союзник слишком назойливо напоминал о былой поддержке и, конечно же, не хотел встать в полное подчинение великому князю. Василий Васильевич «поймал» его в Москве и сослал в Углич, отобрав в великокняжескую казну и его «вотчину». Сын и жена Василия серпуховского бежали в Литву.
Позже, незадолго до кончины Василия Васильевича, литовские беглецы подвигли серпуховских детей боярских и дворян на заговор, чтобы освободить Василия Ярославича из заточения. Расправа с заговорщиками была уже не княжеской, а государевой. «И повел князь велики имать их… казнити, бити и мучити и корми волочити по всему граду и по всъм торгомъ, а последи повелел им главы отсещи; множество же народа, видяще сие, отъ боляръ и отъ купецъ великихъ и отъ священников и отъ простихъ людей во мнозе быша в ужасе и удивлении… яко николи же таковая ни слышаша, ниже видоша в русскихъ князех бываемо».
Оставались Юрьевичи в Суздальской земле, их Василий Васильевич согнал с вотчин, покарал и верных союзников Шемяки — вятичей. Утвердилось неограниченное единовластие великого князя на всей земле Великого Владимирского и Московского княжения.
Василий Васильевич обратился к делам Великого Новгорода. Великого князя беспокоили не только сепаратистские устремления новгородского боярства, но главным образом стремление новгородцев отобрать у Москвы первенствующую роль в собирании русских земель.