Мир Калевалы

Сборник

После оформления заказа в два часа ночи через интернет-магазин в два часа дня этих же суток в телефоне просигналило сообщение: «Ваш заказ готов к выдаче».

Вечером мы всей семьей пили чай и читали Калевалу.

Молитва

Александр ВОЛКОВ

(Петрозаводск)

Слово лучшее в сердце оставлюи молитвою дух растревожу,и родимую землю восславлю:помоги ей, о Господи Боже!Пусть

в озера ее на рассветевечно смотрятся ели сторожко,свежей рыбою полнятся сети,а болотные кочки морошкой.Ей, политой и потом, и кровью,на планете нет места иного…Да звенит над родительской кровлейвековое карельское слово!Будут вечно хранимы народом«Калевалы» старинные руны!И под чистым ее небосводомда не рвутся у кантеле струны…

Перевод с карельского А. Расторгуева

Перевод с карельского А. Расторгуева

Вечер года

Константин Гнетнев

(Петрозаводск)

С высокого автомобильного моста через Лососинку в самом центре Петрозаводска все лето наблюдаю за утиным выводком. Восемь утят высидела большая серая утка в этом году. Утята уже через неделю громко кричали, гонялись друг за другом, стуча по воде тонкими крылышками.

К середине июля в выводке осталось только пять утят.

Теперь поздний осенний вечер. Долго ищу глазами знакомую стайку на нешироком речном разливе. Шуршат за спиной равнодушные автомобили. Маслянисто отсвечивает ранними огоньками асфальт, – от него резко пахнет нефтью и выхлопной гарью. Наконец на гребне полу-затонувшей коряги замечаю знакомые утиные силуэты. Повзрослевшие птицы сидят неподвижно, втянув головы. С горечью замечаю, что их теперь только пара…

Я знаю, что они вряд ли улетят на юг вместе со своими дикими сородичами, что живут в речных верховьях и на лесных озерах. Как и я, они теперь городские. Утки и зимой станут жить в городском центре, перелетая из одной полыньи в другую. А дети будут приводить родителей и радостно кричать: «Мама, мама. Посмотри, птички купаются!» А те, кто постарше, непременно спросят, почему им не холодно. Родители почти никогда не отвечают на этот вопрос. Они просто не знают правильного ответа.

А пока только осень. Сумерки опускаются на вечерний город. Наверное, и я сегодня похож на старую утку с Лососинки. Мне тоже хочется втянуть голову в плечи и думать о минувшем лете и обо всем, что было.

Я представляю себе мой город, вобравший в муравейники домов, в театры, музеи, библиотеки и магазины сотни тысяч разных людей. Город работает и учится, развлекается и любит. Город живет надеждой, что записана в рунах древней «Калевалы». А надежда заключается в Сампо, в древней волшебной мельнице, что подарит всем счастливую жизнь, стоит только ее построить.

Мы не построили пока Сампо, хотя и очень старались. У кузнеца Илмаринена на фронтоне Национального театра даже повязка на лбу от пота промокла. Но нам без волшебной мельницы никак нельзя, и мы ее непременно построим. Может, это случится уже завтра или будущим летом.

Вечер это итог дня. Также, впрочем, как осень итог года, а старость – всей жизни.

Это пора раздумий.

Я стою у перил автомобильного

моста над тускнеющей в сумерках водой и вместе с двумя утками на речной коряге думаю о большом городе и о своей жизни.

«Калевала»: авторское видение

Вера Ефимова

(Приозерск)

В 1828 году врач хирург и филолог Элиас Лённрот отправился странствовать по глухим карельским деревушкам, чтобы среди обычных крестьянских тружеников отыскать тех, кто знает, помнит и поет древние финские руны. Затем он продолжил свое путешествие по российской Карелии и только в 1834 году увенчал наиболее плодотворным сбором рун в тогдашней Архангельской губернии (округе Вуоккиниеми). Сейчас это Калевальский район Карелии.

Автор этой статьи считает «Калевалу» изумительным памятником народного стихосложения, собранным подвижническим трудом Элиаса Лённрота.

В 1835 году Лённрот издал всего 32 руны и только в декабре 1849 года «Калевала» вышла более полным изданием, являясь настоящим событием не только для финского народа, она вошла в сокровищницу мировой литературы.

«Что такое «Калевала»? – пишет русский ученый В. А. Гордлевский, хорошо знавший финскую литературу, и продолжает: – Представляет ли она народную поэму, созданную пером Лённрота, в духе народных певцов, или это искусственная амальгама, слепленная самим Лённро-том из разных обрывков..?»

Кропотливое исследование, которое произвел А. Ниеми, показало, что огромное большинство стихов (94 %) вышло из уст народа.

Итак, «Калевала» – народный эпос, подобный «Илиаде» и «Одиссее» по характеру своего возникновения. А вечно молодой старец Вяйнемёйнен – герой Финляндии, которому ни возраст и ничто другое не помешало свататься к молодой красавице. Правда, любопытно? Он – народный песнопевец, только финский Орфей.

Ритм и язык такого литературного произведения, каким является «Песнь о Гайавате», автором которого является Лонгфелло, показывает, что и тут не обошлось без заметного воздействия и влияния «Калевалы».

«Калевала» – это литературный памятник, значение которого трудно переоценить. Каждый образ поэмы живет своей яркой индивидуальной жизнью. Это точно выписанные характеры и даже психологические портреты. Почему-то герои Калевалы сватаются к красивым, но злым дочерям Лоухи. Все, как в жизни. В погоне за красотой кто не совершает серьезных ошибок? В эпосе представлены сцены разыгравшихся стихий, а также удивительно точные описания прекрасной северной природы. Это открытие железа – чрезвычайно значимое событие в истории человечества. Всеми своими рунами эпос вращается вокруг борьбы за некое таинственное Сампо. В эпосе Сампо – мельница, но с нею олицетворяется благосостояние народа, поэтому справедливо предположить, что Сампо – это некий удивительный артефакт. Никак не удавалось кузнецу Ильмаринену сразу выковать желаемое. То лук, требующий жертв, получился, то ленивая корова, то плуг, претендующий на чужие земли… И только в пятый раз он выковывает то, что надо. Мне же хочется указать на особую чуткость и человечность, на то, что Сампо должна была быть созидательна, а не разрушительна и своим создателем делалась исключительно во благо.

Я не буду в этой статье приводить все имеющиеся на этот счет мнения, с которыми читатель может ознакомиться сам, заглянув в другие источники, здесь я привожу именно свое предположение.

Сам Лённрот «просил не делать строгого различия между первоначальными и позднейшими рунами и считать древнейшие руны семенами, из которых в течение столетий, а может и тысячелетий, выросла нынешняя жатва рун» (Издательство М. и С. Сабашниковых, 1915 год). Так или иначе, но народный эпос «Калевала» – это высокая поэзия!