Мир крутых мужчин
Шрифт:
— Мужа Нины я не знал, а вот с ней был знаком. Я с нею… это… — Макс выглядел смущенным, мне даже показалось, что он немного покраснел. — Ну короче, до Иринки я был с Нинкой. Вот такие дела.
Высказав это и, очевидно, испытывая уже облегчение, он добавил:
— И она мне, кстати, никогда не говорила, что у ее мужа проблемы… Хотя я и не спрашивал.
Мы подъехали к вокзалу, и пора было прощаться.
Поблагодарив Макса за интересную информацию и узнав, что Ирина сегодня работает и освобождается как обычно, я вышла из машины. Подумала, с чего начать, и решила сначала купить себе туфли, а потом уже забрать из камеры
Не зря Макс морщился, услышав про обувной магазин в районе железнодорожного вокзала! Как оказалось, местные жители вообще не слыхали о таком. Я совсем было расстроилась, потому что привыкла к тарасовским условиям, где в любом районе города в радиусе пятисот метров можно купить все и даже, если надо, всего по два. Но тут мне подсказали, что по ту сторону железной дороги, у автовокзала, действительно какой-то магазинчик есть.
Я со вздохом облегчения закурила и отправилась, куда мне показали. Вышла на перрон, спустилась в подземный переход под железнодорожными путями и вдруг, минуя выход на одну из платформ, заметила в толпе знакомую личность. Я остановилась и пригляделась повнимательней.
Сомнений не оставалось: черненький мальчикмерзавец-каратист, лишивший меня документов из дела Петрова, спокойно кушая мороженое, стоял на лестнице к пятой платформе.
Медленно перебирая пальцами, я подняла пакет, который держала в руках, и свернула так, чтобы держать его под мышкой, а в случае резкой необходимости сразу же достать из него пистолет.
После этих непринужденных манипуляций я направилась к парню, опустив голову и стараясь лишний раз на него не смотреть.
Раскрою маленький сыщицкий секрет: любой знакомый вам человек может затеряться даже в самой небольшой толпе, если не будет из нее выглядывать. Вот и мой каратист заметил меня, когда до него оставалось дойти лишь несколько шагов. Мороженое остановилось на половине пути ко рту.
Но, к сожалению, эта пауза не затянулась. Парень лихо развернулся и бросился бежать вверх по лестнице на железнодорожную платформу. Я кинулась за ним.
Лестница не была еще заполнена бывшими и будущими пассажирами, но какие-то граждане с вещами нам обоим все-таки под ноги попадались.
Отталкиваясь и извиняясь, я, как танк сквозь сосенки, мчалась напролом, предельно сокращая расстояние. Этот парень был мне просто необходим! Он же ключик к неприятному событию в гостинице. И то, что он побежал, означало его невооруженность и растерянность. Кроме того, он был здесь один, иначе не стал бы так позорно удирать от слабой девушки, чуть было, правда, не свернувшей ему шейку за то, что он копошился в ее вещичках.
Одним словом, мне необходимо было его догнать. И я всерьез собралась это сделать.
Чернявый мерзавец, толкнув толстую стеклянную дверь, выскочил наружу и помчался по платформе как раз в направлении автовокзала. Несмотря на то что я второй только день находилась в этом городишке, ориентироваться в этом районе мне было несложно. И это очень мило с его стороны — бежать именно туда, куда нужно мне.
Придерживая левым локтем пакет, я выровняла дыхание и развила приличную скорость. Еще несколько минут — и этот засранец достался бы мне тепленьким, но тут он свернул к тупику и нырнул под стоящий на путях одинокий вагон.
Я ошиблась, потому что решила быть умнее его.
А оказалась неудачливей. Я обежала вагон сзади, но не приблизилась
Я пнула забор пару раз ногой — все равно покупать новые туфли, — а потом, гордо задрав нос, с самым независимым видом пошла обратно. Ну и что тут такого? Девушке захотелось побегать, чтобы сохранить фигуру в похвальном очаровании.
И нечего пялиться!
Автовокзал оказался совсем недалеко, я даже немного выиграла во времени, пока занималась кроссом по пересеченной местности. Только вот незадача: автовокзал-то был, были и магазинчики, но с обувью оказалась напряженка. Пришлось ограничиться приобретением весьма обычных туфель на среднем каблуке не совсем модного фасона. Других я здесь просто не нашла. Ну и ладно.
Английские леди, кстати, утверждают, что от моды надо чуть-чуть отставать, тогда будешь выглядеть по-настоящему элегантно. К тому же я ведь не обучать волгополоцких дам высокому стилю одежды сюда приехала, а работать. И мне нельзя «светить» в городе — уже и так достаточно засветилась.
Решившись на покупку туфель средней паршивости, я тут же купила и кое-что из одежды. Точнее — все новое, потому что шорты с футболкой нужно возвращать хозяину, хотя в них я, безусловно, смотрелась бесподобно. Настроение у меня поднялось. Ничто лучше не восстанавливает душевного равновесия женщины, чем новый предмет гардероба.
Забрав сумку из камеры хранения, я навестила еще пару магазинов, накупила в них разных баннопрачечных приспособлений и вернулась к Жене.
Там я заперлась в ванной и занялась колдовством. Почти два часа ушло на различные пассы и действия, в результате которых Таня преобразилась до абсолютной неузнаваемости. Я изменила цвет волос, прическу и овал лица. Овал, если уж совсем честно, не изменился, а испортился. Чтобы стать непохожей на себя, любимую, мне пришлось такое наворотить с макияжем, что, глядя в зеркало, я значительно произнесла:
— Успокойся, дорогая моя, это безобразие нужно для работы и только на несколько дней. Если повезет — то только на один вечер. Веришь?
Мое отражение в ответ грустно кивнуло, и я вышла из ванной.
— Ни хрена себе! — присвистнул Женя, столкнувшийся со мной в коридоре. — Да тебе цены нет как парикмахеру. Может быть, завяжешь, Татьяна?
— Чего завязать? — мрачно поинтересовалась я. — Узелок на память, что ли?
Женя замялся и, стесняясь и краснея, сказал, что он «все понял».
— Девушки просто так не прыгают с крыши с пистолетами в сумках, — запинаясь, произнес он. — Я так думаю, что ты из приезжей бригады киллеров. Поверь мне, Татьяна: эта работа не для женщин!
— Поверю, — пообещала я и заказала кофе.
Мне был предложен чай, пришлось согласиться и на это испытание.
Я грустно пила чай и думала о грустном.
Приходилось признаться, что мое расследование, направленное на выяснение всех обстоятельств смерти Нины Петровой, практически еще и не началось. Я не имела понятия ни о ее внешнем виде, ни о ее жизни до замужества, ни о ее родителях. О родителях самого Петрова я, кстати, тоже не имела никакого представления. А все эти люди являлись носителями информации, возможно, крайне необходимой для моей работы.