Мир крутых мужчин
Шрифт:
— Вы успокойтесь, Сан Саныч, — нарочито тихо и равнодушно сказала я. — Я никогда не нарушаю своего слова, и это все знают. — Мне легко было в этом признаваться, потому что я Борману ничего, собственно, не обещала. — Я сказала «нет», потому что не поняла смысла вашего утверждения насчет причины убийства Нины. Как это может быть: вас кинули, вы знаете, что ее убили из-за ваших денег, но не знаете, кто это сделал. Это все мне непонятно. Расскажите все подробно и не торопясь, пожалуйста.
Борман еще постоял несколько секунд в позиции с указующим перстом, затем сумел как-то взять себя в руки и уже не сел, а рухнул в кресло, не спуская с меня глаз.
— И кстати, — попросила
Борман, продолжая пронзать меня взглядом, дернул мою сумку с пола, куда сам ее и поставил незадолго до этого.
— А пистолет не хочешь? — щерясь, спросил он, явно стараясь перебороть приступ ярости и говорить спокойно.
Достав мой мешочек с гадальными костями, он пощупал его содержимое, не развязывая. Но все-таки не удержался и, пробормотав: «С детства я любопытный», раскрыл мешочек и высыпал кости на ладонь. Покрутив их в пальцах, Борман ссыпал кости обратно и кинул мешочек мне в руки.
— Играйся, если есть желание, — пробурчал он и, начав рыться в карманах, только сейчас заметил, что сделал с сигарой. — Ах ты… А ведь она десять гринов стоит, — сокрушенно заметил мой новый клиент и вынул из нагрудного кармана пиджака вторую, откусил и снова выплюнул на под кончик, сунул сигару в рот и прикурил.
Пока Борман занимался своими манипуляциями, я проделала свои. Высыпав кости на стол, посмотрела на получившуюся комбинацию и, успокоенная, бросила рядом с ними и пустой мешочек.
Вот что подсказали мне кости: 15+5+32. «Есть прямой смысл принять участие в совместной с кем-то работе».
Собственно, это было и так очевидно: если Борман прав, то сейчас, кажется, мне предстоит узнать мотив убийства Нины Петровой. А ради этого можно вытерпеть разговор не только с живым Борманом, но и с духом Гитлера. Плевать, не страшно!
— Ну гак что. Сан Саныч, вы уже прикурили? — поторопила я своего собеседника. Мне стало уже невтерпеж, и я жаждала подробностей.
— А ты наигралась? — желчно заметил Борман. — Тогда слушай.
Глава 11
— Короче, было так, — начал Борман, ожесточенно пыхтя сигарой и морщась. — Заваривалось одно дельце с неместными ребятами. Что там и как там — тебя волновать не должно, не об этом речь.
Мы с Юркой Петровым давно уже работали вместе: он пристраивал какие-то мои деньги, я ему оказывал услуги. Одним словом, когда получилось замутить что-то выгодное, он был в курсе. У них с Нинкой давно уже отношения сложились не фонтан, поэтому не думаю, что он ее посвятил в какие-то подробности. Но что-то она усекла. Вы же, бабы, когда захотите, шибко умными становитесь, сама знаешь. — Борман криво усмехнулся, а я никак не отреагировала на его слова: пусть поговорит глупости, если ему так хочется.
Борман вытянул губы трубочкой и выдохнул дым в моем направлении.
— Ну так вот, — продолжил он, — мы все делали быстро и тихо. Были собраны конкретные солидные деньги. Восемнадцатого числа их привезли на хату к Петрову. Тут и начинается ерунда. Дома у него были я, сам он, конечно же, и еще двое наших ребят. Нинка туг же шныряла — собиралась в свой клуб, на нее никто и внимания не обращал: ходит баба, и пусть себе ходит. Мы ждали по телефону отмашки от продавцов и играли в преф. Как раз четыре рыла, все было путем. Деньги лежали в дальней комнате, и Нинка там одевалась. Ну не дольше десяти минут она там крутилась, не дольше! Ну, может быть, пятнадцать, самое большее! — вскричал Борман и стукнул кулаком по подлокотнику своего кресла. — Короче, она оделась, села
Толстый клялся, что не в курсах. И мы пока ему поверили, хотя кое-какие косяки на него были.
А Нинка как сквозь землю провалилась… Потом от знакомых ментов узнал, что нашли ее — застреленную из того ствола, что у Юрки пропал. Вот так, Танька, было дело… Эх, что-то в глотке пересохло.
Борман встал и вышел в кухню. Было слышно, как он открыл кран с водой.
Я подумала, что неплохо было бы выпить кофе или хотя бы чаю, если мой художник не выполнил обещания и кофе не купил. Встала с кресла, потянулась и тоже отправилась в кухню.
Когда я вошла, Борман искоса посмотрел на мои руки, но промолчал. Я только улыбнулась, подумав, что сейчас он наверняка вспомнил про мой пистолет, необдуманно оставленный им в сумке.
Я поставила чайник на плиту, заглянула в кухонные шкафчики и обнаружила, что все-таки придется пить, увы, чай. Ну что ж, зато давление не поднимется.
Мы вернулись в комнату, и Борман, шлепнувшись в кресло, закончил свой рассказ самым интересным сообщением:
— Мы подключили свою службу безопасности, нормальные пацаны из конторы тоже помогли, и получилось, что Нинка давно уже скурвилась и имела на стороне мужика. Кто такой, узнать не удалось. Но известно, что, когда она уезжала из «Джокера», к ней в машину подсел какой-то парень в шляпе… Картинка ясная: они вдвоем решили поиметь бабки и свалить в теплые страны. Нинка сделала всю работу, отдала ему деньги, а он ее и грохнул. Все — концы в воду. Все известные пацаны Бори были на виду… А то, что ты мне рассказала про неизвестных ребят, пасущих тебя, наводит на мысль, что этот хмырь еще в городе, хотя ни хрена не ясно, что он здесь делает.
Закончив рассказ, Борман замолчал и испытующе глянул на меня.
— Вопросы есть?
— Много было денег? — лениво поинтересовалась я.
Борман хмыкнул: ""
— Ты крепко сидишь? Сто штук гринов крупными купюрами. Не хило? То-то!
— Милиция наверняка проверила машину, и денег там не обнаружили? — вслух подумала я.
— Само собой, — кивнул Борман. — Тут еще один момент был непонятный, как с тобой. Пока мы рыли носами землю и искали Нинку, кто-то вскрыл Юркину хату и пошарил там. При Нинкето ключи не нашли. Ты знала об этом?
— Нет. И что пропало у Петрова?
— А ничего не пропало! — вскричал Борман. — Перевернули только все вверх дном. Тряпки все повыкидывали на пол, посуду. Такое впечатление, что наркошик какой-то залез поживиться, а тут его ломка накрыла, вот он и побуянил.
— Может, Дяди-Борины ребятки пошустрили?
Борман отрицательно покачал головой.
— Боря и тут в отказ пошел. Не его, говорит, это дело — и все тут! Да и как ему не верить? Между нами говоря, — Борман понизил голос, словно собирался открыть страшную тайну, — он уже староват для боевой-то жизни. Ему покоя хочется, а если меня затронуть, то покоя не дождешься, он это знает. Да и очевидных косяков на него нет. Не готов он к войне.