Мир мечтаний
Шрифт:
— Цифра названа, естественно, была, и вот тут начинается первая странность… Она строго соответствует Викиной наличности!
Он присвистнул.
Я выдержала паузу, чтобы он мог сполна оценить мою проницательность, и продолжила:
— Получается, наши похитители не только были знакомы с распорядком дня семейства Аржановых, но и знали, сколько с них можно слупить! А из этого вытекает, что они относятся к аржановскому окружению! По крайней мере, к этому гребаному окружению относится организатор
— Или организаторша, — прибавил Лариков.
— Вряд ли, — покачала я головой. — Мне кажется, за всем этим маячит мужская фигура.
— Это предвзятое мнение, сударыня, — усмехнулся Ларчик.
— Ладно, время покажет, — согласилась я. — Кстати, не надо тебе говорить, что это самое время работает не на нас. Мы должны действовать быстро. Там ребенок. Этому ребенку и так сегодня предстоит провести ночь черт знает в каких условиях!
— Может быть, не в таких плохих? — с надеждой предположил Лариков.
— Дай бог.
Я посмотрела на Алисину фотографию.
Она почему-то показалась мне на этой фотографии чересчур серьезной.
«Не бойся, девочка, — сказала я ей. — Мы сделаем все, чтобы тебе помочь!»
Но она, наверное, боялась. Я бы наверняка на ее месте умирала от страха.
— Все-таки я никогда их не пойму, — вздохнула я.
— Кого? — переспросил Ларчик.
— Киднеперов. Я бы так не могла. Словно они отключили свои чувства наглухо. Им что, не жалко свои жертвы?
Он мне не ответил. На глупые вопросы лучше не давать ответ.
На город опустилась ночь и накрыла маленькую украденную девочку. И ее маму с бабушкой, которые вряд ли смогут заснуть этой ночью.
Алиса не заметила наступления ночи. В подвале просто стало еще темнее, вот и вся разница. Да еще пришел Страшный Человек, в черной маске и перчатках. Она его все равно бы не увидела, а так он совсем сливался с темнотой. Еще она скорее угадала, чем увидела, женщину — ту самую, которая приходила днем. Или это был уже вечер?
Время у Алисы совсем перемешалось.
Мужчина отстегнул наручники, и Алиса поняла по его жесту, что ей надо лечь.
Он не говорил ни слова, просто выразительно стоял, и в его фигуре Алисе почудилось сходство с папиной — он так же мог застыть в гневе, когда Алиса не слушалась его.
Поэтому она легла, и он пристегнул ее к кровати снова.
— Может, все-таки не надо хотя бы на ночь ее приковывать? — прошелестела женщина, но он ей не ответил.
Наверное, она тоже его не слушается, решила Алиса, и сейчас он станет с ней суровым, как папа со мной.
Он вышел, резко хлопнув дверью, а женщина задержалась.
Алиса знала, что женщина сейчас смотрит на нее. Это было совсем не страшно,
Она постояла еще немного, потом вздохнула и пробормотала:
— Спокойной ночи, детка.
— Спокойной ночи, — вежливо ответила Алиса.
Женщина вышла.
Дверь закрылась, Алиса услышала поворот ключа и вдруг вспомнила свою кровать, маму, которая приходила пожелать ей спокойной ночи, большого тигра с печальной мордой…
Почему-то особенно остро ее ударило воспоминание о бедняге-тигре, который там, без Алисы, ужасно одинок. Как сама Алиса в этой темноте.
Она больше не могла сдерживаться, и случилось самое ужасное.
Алиса повела себя, как неудачница.
Она заплакала.
Я не выдержу, сказала она себе, слыша плач девочки.
Я этого не смогу выдержать!
Больше всего на свете ей сейчас хотелось войти туда, прижать малышку к груди и успокоить ее. Но она знала — он ей этого не простит. Он и так считает ее чересчур сентиментальной.
К тому же завтра все это закончится.
Она вошла в комнату.
Он сидел, развалившись в кресле, и курил.
— Я ухожу.
— Куда? — спросила она, хотя и так знала, что он ответит.
Он должен был позвонить. Из дома звонить было нельзя — Аржановы могли вычислить телефон, и тогда…
Тогда все раскрылось бы в мгновение ока.
Накинув куртку, он вышел, бросив через плечо:
— Закрой за мной дверь.
Она послушно выполнила его приказ и постояла еще немного, вслушиваясь в его удаляющиеся шаги.
Когда шаги стихли окончательно, она открыла дверь в девочкину темницу.
— Алиса…
Ей никто не ответил.
Она подошла поближе и уже протянула руку, чтобы погладить бедного ребенка по растрепавшимся волосам, но отдернула руку.
Девочка спала, подложив под щеку кулачок. Зачем ее было будить? Что бы она ей сказала?
Она тихо, стараясь не шуметь, вернулась, закрыв опять засов, и взяла сигарету из его пачки.
Мысли в ее голове были тяжелыми и мрачными.
Услышав звонок, Вика вздрогнула.
Кажется, она задремала в кресле.
Она схватила трубку:
— Да. Я слушаю…
До нее почти не дошло то, что говорил ей этот голос.
— Повторите, пожалуйста, что я должна сделать, — дрожащим голосом попросила она.
Он выругался, но повторил. И повесил трубку.
— Вика?
Она обернулась.
Анастасия Михайловна стояла на пороге.
— Они звонили? Так?
Она кивнула.
— Ничего не меняется?
О, как бы дорого дала Вика, чтобы всего этого не было! Но — это было.