Мир Мрака 2027
Шрифт:
– Не верите – обыщите.
– Да ладно, зачем же к подобному прибегать.
Тут подошёл я.
– Это от меня, – передавая “калашь” и подсумок со всем содержимым боекомплектом, сказал я. Затем, показав на Петра, заверил: – А у него оружия с собой нет вообще.
Никодим посмотрел на Петю, потом перевёл взгляд на меня.
– Это точно всё, разве у тебя ножа ещё не было? – подозрительно прищурился он.
– Вы мне не верите? Зачем же мне лгать вам? – чуть улыбнувшись и вопросительно посмотрев на собеседника, поинтересовался я.
Глава охраны посмотрел на меня, но потом, махнув рукой, сказал:
–
Никодим Анатольевич положил всё наше добро на стоявшую рядом, сбитую из разноцветного ДСП столешницу, после чего, подойдя и разведя руками, будто хватая нас всех за талию, чуть помахал кистями:
– Ну что ж вы стоите, пройдёмте-пройдёмте. За ваши вещи можете не волноваться: через минуту подойдёт человек, которой всё положит в оружейную. А завтра вам всё вернут обратно. В конце концов, чужого нам не надо – мы его и не берём. Нам самим всего хватает, сами всё выращиваем, собираем, едим. Было бы время, я бы показал вам наши теплицы, сделанные в конце магазина, там множество небольших пунктов связи было до войны, ну там помните SIM-карты где ещё продавали, так вот там подобных магазинчиков немало, мы там “живой уголок” и решили сделать. Вот, кстати, подобное помещение, только здесь у нас стиральня, взгляните, – сказал начальник охраны, показывая налево.
Я повернул голову в предложенном направлении. Действительно, в слабом свете свечей были видны два ряда больших тазов, над которыми сгорбились женщины с решетом, об которое они тёрли намыленную одежду. Мне почему-то невольно вспомнились кадры из фильмов, где показывали сороковые-тридцатые года: женщины в белых халатах над речкой точно так же стирают бельё. И вот, спустя почти сто лет человечество так и не ушло дольше столь примитивного способа. А всему виной алчность… такая повседневная, и такая привычная, что, порой, даже незаметная.
– О, ещё кое-что: ваша одежда, её бы тоже не мешало простирнуть, – вдруг продолжил коренастый охранник. – Ну, ничего, мы это устроим, только для начала в душ вас заведём, а потом всё сделаем.
– Так, погодите, вы же хотели нас к… ну... к вашему главному, в общем, отвести. А теперь про какой-то душ говорите, – неожиданно вмешался Гоша, и правильно, потому что я тоже мало что понял.
– Ну, почему же, про “какой-то”? Вполне нормальный душ. А про то, что вы его посетите первым делом: не знаю, как вам, а мне было бы стыдно предстать в таком скверном виде перед столь серьёзным человеком.
– Но уровень его серьёзности мы ещё оценить в полной мере не можем, – задумчиво сказал Антон.
– Ничего, скоро оцените. О, а вот и умывальня. Проходите, это раньше пиццерия была, теперь мы тут общую ванную комнату сделали.
Наверняка на месте больших железных листов, тянувшихся вдоль всей душевой: примерно метров десять-пятнадцать, раньше были стёкла. Дверей не было, кроме одной: входа на кухню.
– Так, проходите, тут раздевалка, снимайте с себя всё, потом заходите в саму залу купания, об ваших же вещах мы позаботимся.
Сказав это, он вышел из довольно влажного и жаркого помещения: в своей полушинели он, наверное, и вспотеть уже успел.
Я стянул с себя всю одежду. Потом, подумав, что если оставлю тут все вещи, то они обнаружат нож, завернул его в мастерку
Когда мы вышли из раздевалки, то оказались в большом помещении, разделенном на две части стенкой из дерева. Стена была небольшая, где-то метра полтора в высоту, и поделена на секции, границы каждой из которых обозначали уже довольно ржавые, от постоянной влажности, металлические листы. В каждой секции было по одному душевому крану, привязанному сверху к гвоздю. На высоте человеческого пояса располагался включатель-выключатель воды. А регулировщиков напора и температуры здесь, видимо, не было. Но жаловаться всё равно грех. И так очень даже неплохо.
Все выбрали места у правой стороны стены.
Так как Пётр не мог сам мыться, я решил чуть помочь ему: после того, как быстро помоюсь сам, поменяться с ним местами и чуть обмыть его. Из коляски ему вылезать опасно: пол скользкий. Поэтому лучше будет, если он сам немного приподнимется я сядет ровно, тогда ещё и спину удастся помыть.
Я повернул включатель и резко отошел. Спустя секунду, как и ожидалось, из крана полилась холодная вода. Ещё через мгновение я услышал подобное из чужих кранов за раздельными створками.
Постояв в стороне, я подождал, пока жидкость чуть нагреется. И через минуту это произошло. Да, давно я такой воды на своём теле не ощущал: у нас в Спортивном Соглашении только холодная имелась, и то из вырытого колодца или старых запасов, иногда удавалось подогреть на костре и самому чуть сполоснуться горяченькой. А тут, не скажу, что это был кипяток, однако она была тёплой! Именно такой, по которой я так соскучился.
В первые же секунды мне расхотелось выходить из этого места. Тут было так хорошо и уютно, что я бы здесь даже спать, скорее всего, остался бы. “Интересно, а завтра с утра нам дадут тут недолго помыться, мол, перед дорогой? – подумал я. – Хм. Навряд ли, хотя, надо будет спросить”.
Я упёрся руками во влажную древесину и свесил голову под водными струями. О, как же это приятно. От переполнявшей меня радости, по телу побежали мурашки, а пальцы рук непроизвольно напряглись. И только в этот момент я понял, насколько сырое это дерево: оно сминалось под моими ладонями, будто пластилин. А когда я отнял длани обратно, то увидел впечатавшиеся следы пятипалой конечности.
“Ого, его бы уже менять пора, – подумал я, взяв кусок мыла и размазывая его по голове”.
Быстро намылил, немного потёр, смыл – не думаю, что это можно назвать толковым мытьём головы, однако мне этого хватило: длина волос позволяла.
Потом ещё чуть постояв под водой и обтерев себя руками с шеи до пят, я, наконец, уступил Петру. Закатил его под мерно стекающий поток.
С восклицанием радости “Охохох”, он чуть приподнялся, позволив мне обмыть ему спину. Сейчас Пете труднее всех, так что помогать ему нужно обязательно.
Выйдя за пределы разделяющих кабинки металлических листов, я увидел моющихся по бокам Георгия и Антона.
И тут мне стало интересно:
– И зачем же ты обманул Никодима у входа в убежище? – спросил я у Гоши, глядя по сторонам: не подслушивает ли кто, хотя это сейчас было меньше всего вероятно.