Мир наизнанку
Шрифт:
— Родня лучше всех умеет нарушать личные границы, — он прижался подбородком к ее макушке. — Из лучших побуждений, конечно же. Но да, они хорошие. Я один у родителей, но абсолютно этого не чувствовал в детстве, рядом всегда были Уиндэмы.
— Здорово, — тихо выдохнула Лекс.
— Твоя семья не такая?
Алексис задумалась. За окном кэба мелькали ночные улицы Лондона, мокрые от дождя, а мысли вдруг перенеслись на сто пятьдесят миль северо-западнее. Какая ее семья? Не такая многочисленная, не такая шумная. Просто не такая.
— Они обычные люди, — заговорила Лекс. — Никогда не воспринимали мои танцы всерьез. Не считали
Лекс снова замолчала. А Эд не подгонял. Поцеловал Алексис в лоб, погладил по плечу, снова прижался колючим подбородком к макушке головы.
— А о тебе? — наконец, спросил он.
Алексис невесело хмыкнула.
— Кажется, по ее версии я танцую в балете. Ей нравится, как это звучит… Мы не слишком много общались в последние годы.
Лекс не думала, что в последних словах прозвучит столько горечи. Она давно привыкла к статусу паршивой овцы и перестала переживать по этому поводу. Однако вечер в теплой компании пробудил тоску и желание все исправить. Ее семья не была плохой. Средний класс, верящий в рабочий день с девяти до шести, посещающий по воскресеньям церковь, не признающий отступление от правил. Наверное, пришло время съездить домой. Объяснить, почему не приезжала раньше.
Мерно работающий двигатель убаюкивал, и через какое-то время Алексис задремала. Знакомый запах кофе и лимона, исходящий от рубашки в «шотландку», приятно накрывал с головой, а в объятиях было удобно и уютно. Проснулась Лекс только когда кэб остановился на уже спящей улице Редбриджа. Эдриан помог выйти из машины, расплатился с водителем, и они вместе пошли к дому.
На крыльце в потемках белело пятно. Знакомое. Почти родное. И это было странно. При виде хозяев, «пятно» ожило и интенсивно забило хвостом по бетону. Миними почему-то не пытался рвануть с места, он степенно сидел и дожидался, когда Эдриан и Алексис сами подойдут. Но странность заключалась в другом. Его не должно было здесь быть. Он абсолютно точно оставался в доме, когда они уезжали.
Увидев собаку, Эд вдруг остановился и замер.
— Стой здесь, — шепотом приказал он еще сонной Лекс.
Расслабленное состояние мгновенно исчезло, на его смену пришла настороженность и неконтролируемая паника. Дверь была не заперта. Более того, она оказалась приоткрыта, а из замочной скважины торчал железный штырь. По спине Алексис прошел холодок. Эдриан толкнул дверь и неслышно скользнул внутрь. Пес наконец поднялся на лапы и прошел за хозяином, громко стуча когтями по полу и нарушая конспирацию. Лекс осталась стоять снаружи. В то время, как из дома не доносилось ни звука, липкий страх пригвоздил ее к месту. Она снова ощутила свою полнейшую беспомощность. Ощущение, которое уже какое-то время мирно спало и не давало о себе знать, вернулось с новой силой. А Эдриан все не возвращался.
Когда в прихожей включился свет и осветил крыльцо, Алексис чуть не подпрыгнула от неожиданности. Эд выглянул в дверной проем.
— Заходи. Только ничего не трогай. Я вызвал полицию.
Лекс сглотнула и сделала шаг.
Внутри царил хаос. Полнейший, беспросветный. Разбросанные вещи, выдвинутые ящики,
Эдриан подошел сзади, обхватил ее за плечи и прижал спиной к своей груди.
— Все будет хорошо, — прошептал он на ухо, а теплое дыхание согрело похолодевшую кожу. — Спальня не тронута, наверное, Мини не пропустил.
— Он же не страшный, — как-то отстраненно заметила Алексис, взгляд ее был прикован к разбросанным по полу столовым приборам и осколкам тарелки.
— Это с тобой он не страшный. Все-таки он собака. Вполне мог стать в боевую стойку на лестнице и рычать. Навскидку ничего не пропало, но нам нельзя ничего трогать, пока полиция не сфотографирует здесь все. Хотя в этом мало смысла. Вряд ли они кого-то найдут.
— Кто мог сделать такое? — спросила Лекс. Шепотом. Голос отказывался подчиняться.
Эд развернул ее лицом к себе и крепко обнял, поглаживая по волосам.
— Я очень стараюсь это понять, — тихий мягкий голос звучал успокаивающе, — но пока некоторые детали не сходятся. У меня два варианта. Один легко мог узнать наш адрес. Второй — нет.
— Ты думаешь…
— Я могу ошибаться. Лучше бы я ошибался.
ГЛАВА 20
Утро не принесло спокойствия и решения проблем.
Полиция ушла только глубокой ночью, к тому времени Алексис, уставшая и потерянная, уже спала. Перед тем, как полицейские удалились, Эд попросил двоих парней помочь ему перетащить тумбу из-под телевизора к выходу, и потом, оставшись в одиночестве, плотно придвинул ее ко взломанной двери. Уснуть Эдриан так и не смог, то впадая в поверхностную дрему, то возвращаясь в реальность. А еще он постоянно прислушивался, хотя в этом не было необходимости.
Алексис всю ночь беспокойно металась по кровати, то прижимаясь к Эду и оплетая его руками и ногами, как обезьянка, то отталкиваясь и скатываясь на самый край. Но по крайней мере она спала. Как только за окном стало достаточно светло, Эдриан натянул джинсы, футболку, укутал девушку в одеяло и спустился вниз. На первом этаже все так же царил хаос, сегодня еще предстояло навести порядок и вызвать слесаря для замены замка. Но не это было главным.
Эд включил выживший в урагане чайник, нашел чашку и несколько ложек не просыпанного кофе. Резь в глазах от бессонной ночи не придавала оптимизма. Может, оно и не плохо. После решения вопроса со взломанным замком Эдриан собирался нанести один неприятный визит. И хорошо бы, чтобы к тому моменту градус ярости не пошел на спад. Но это было маловероятно.
Чайник закипел. Залив кипяток в чашку, Эд задумчиво поболтал в ней ложкой, взял в руку и пошел к задней двери. Миними уже хорошо знал, что это значит. Услышав шаги, он появился буквально из ниоткуда и выскочил на улицу, как только в проеме появилась брешь. Эдриан остановился на крыльце. Делая глоток, он наблюдал, как пес стрелой пролетел к штакетнику и надолго замер с поднятой лапой. Эд невольно хмыкнул. Он мог бы по доброте душевной предложить миссис Крид пересадить розовый куст подальше от забора, пока «кислота» не разъела листья. Но душевной доброты явно не хватало для такого милого поступка.