Мир не меч - 2
Шрифт:
— Так живем, — улыбнулся Риа. — Остальные на постах и патрулировании. Спальни наверху.
Хайо подошел к столу, к карте, раскрашенной в разные цвета. Две женщины покосились на него, потом слегка подвинулись.
— Это — наша территория. Это — патрулируемая нами нейтральная зона. Здесь — люди, не желающие нас поддерживать. Вот здесь — штаб самых буйных шизиков, «борцов с нечистью». У них три бригады охотников на вампиров...
Хайо застонал. Кажется, на запах горелого мяса слетелись все городские стервятники. Это нужно было прекращать немедленно.
— Я закрою завесу на вход. Начисто. Замкну на себя. Никаких больше охотников...
—
Карандаш бегал по карте, демонстрируя, что Город фактически поделен на три равные части. Но у «непримиримых» были самые выгодные позиции, потому что им принадлежали районы катакомб и подземных пещер. Борцам с нечистью повезло куда меньше — они окопались в жилых районах людей, но как выбить их оттуда, Хайо пока не представлял. Некоторые части карты не были раскрашены вовсе, в частности, и тот район, где поселился Смотритель.
— А тут что?
— Белое — это районы, откуда все ушли в другие, или те, где никто не вмешивается. Вот, восемь таких у нас, четыре у тенников. И те, и другие плохо годятся для засад или баррикад, в этом все и дело.
— Красота-а, — мрачно сказала Рэни из-за спины Хайо. Женщина подвинулась, пропуская ее поближе. — Ничего в этом не понимаю, но выглядит как-то печально.
— Да уж, — сказала женщина. — Сплошная печаль. И что делать — пока толком не ясно. Засылали парламентеров и к борцам, и к непримиримым. Что в лоб, что по лбу. Весело им, скотам...
— В том-то и дело, что весело, — подала голос Яра. — Таким всегда весело...
— Видимо, нужно, чтоб стало страшно... — ответила женщина, поглядев на нее.
— Нет, — покачала головой Яра, стаскивая капюшон и откалывая шпильки, которыми коса была закреплена вокруг головы. — Этого мало. Страх можно преодолеть, когда рядом много таких же. Один кто-то сделает вид, что не боится — и остальные туда же. Чтобы не показать, что боятся, что слабее...
— Так что же ты предлагаешь, девушка? — Риайо подошел к ним поближе, да и остальные оторвали головы от карты и бумаг, внимательно прислушиваясь к разговору. — Смертный страх?
— Нет, нет. То есть — а чего вы хотите? Заставить всех так бояться вас, что станет мир? Вы уйдете — начнется вновь, хуже. Дело-то не в том, правда?
— Да, — кивнул Риайо. — Этого мало.
— Если рвать сорняки, так с корнем. Где корень вражды?
Крылатый невесело усмехнулся, присел на край стола — кожистый «плащ» крыльев смел ручки, карандаши, скрепки и прочую канцелярскую мелочь.
— Ты мудра. Но и неопытна. Корень вражды в том, что мы слишком разные, мы и люди. Ты предлагаешь рвать корни Города?
— Чушь, — вскинула упрямый подбородок Ярослава. — Чушь! Вот мы стоим с тобой, и нам нужно одно — мир и покой. Вот мы стоим рядом, как друзья, и стоим плечом к плечу против одного, против войны. Вот там сидят и люди, и тенники, — девушка показала рукой в зал. — И все они против войны, за мир и покой! У тебя есть крылья и ты умеешь летать, а у меня — нет, но нужно нам одно. Так зачем же ты говоришь, что мы слишком разные?
Хайо никогда не подозревал, что его любимая женщина способна на такое красноречие. Щеки ее раскраснелись, волосы золотистым ореолом окружали нежное лицо с мягкими неброскими чертами, и казалось, что глаза Ярославы чуть светятся
— Такие, как ты — сердце Города, госпожа моя рассветная, — в наступившей тишине сказал Риайо, соскользнул со стола, взял руку Ярославы и с поклоном прижал к своему лбу. — Пойдешь со мной, когда я буду говорить?
Яра окончательно смутилась, осторожно забрала руку и спрятала ее в карман комбинезона. Посмотрела на Хайо, но он только улыбнулся ей навстречу, давя непрошеную горькую мысль — «почему не она, а Рэни, Город, ну почему же так, я ведь все отдал бы, чтобы это была Яра, почему же...». Он гордился Ярой, тем, как легко и спокойно она держится в незнакомой обстановке, как честно и смело говорит с Риайо. Хайо любил ее так, как не любил никого и никогда, хотя до встречи с Ярославой был уверен, что знает о женщинах все, и это знание как-то мешает любви. Приятно проводить время — почему бы и нет, доверять и заботиться — легко, но для любви требовалось немного удивления и непонимания.
— Пойду, — сказала Ярослава, чуть помедлив.
Хайо перехватил взгляд Рэни, она без зависти, но пустым потерянным взором созерцала Ярославу, Риайо, всех остальных, собравшихся у стола. Смотритель ласково положил ей руку на плечо, прижал к себе.
— Не бойся, и тебе найдется дело...
— Нет, не в том дело, не в том, — сбивчивым шепотом откликнулась Рэни, вставая на цыпочки, чтобы дотянуться до уха Хайо. — Просто когда она это сказала, мне как-то страшно стало... за нее. Я глупая, наверно...
Темный и душный страх положил руку на горло Хайо и хорошенько стиснул. Он зажмурился, утыкаясь носом в затылок Рэни, прижал ее к себе со всей силы, так что девушка ошеломленно пискнула, но не стала вырываться.
— Только ей не говори, прошу... — тоже шепотом сказал Хайо. — Не давай предчувствию силу пророчества.
Глава 6
Дети Прокруста
— Что-то меня многовато, — разглядывая себя в зеркало, сказал Вайль.
Аэль оторвалась от книжки, посмотрела на внимательно изучающего себя в большом, в рост, зеркале парня и улыбнулась. Что его было мало, она сказать не могла, ибо не слишком любила врать. Да, в любой толпе его было бы несложно заметить. Да, даже в Городе, где недомерками типа Аэль были те, кто сам так хотел, Вайль запоминался своими габаритами. Но рецепта изменения внешности у нее не было, да и причин она не видела.
— Уймись, мне нравится... — ласково улыбнулась она. — Самое оно...
— Правда? — Вайль подошел к кровати, где она валялась, уселся на краешек. Девушка скользнула ему за спину, положила руки на плечи, потом провела вниз по спине, прощупывая упругие мышцы. — Правда, правда. Есть за что подержаться.
— Ну ладно...
В крепко сложенном юном организме бурлила энергия. Пока еще вполне здоровая и в адекватных количествах. Но Аэль понимала, что еще пара дней шатаний по дому — и энергии будет уже в избытке, и Вайля потянет на какие-нибудь дурные подвиги. Может даже и с самыми лучшими намерениями — бессмысленная злоба в адрес первых встречных Вайля покинула. Зато на ее место пришла наивность, которая легко могла превратиться в новую злобу. Достаточно было пары столкновений с окружающими. А для этого далеко ходить не надо было — навыками общения Вайль пока что не обзавелся.