Мир пауков. Башня и Дельта
Шрифт:
— Когда–то мои сородичи главенствовали на Земле. Теперь мы либо слуги, либо изгнанники. Так тому, видно, и быть: у нас не хватило сил удержаться у власти. Многих моих сородичей вполне устраивает удел слуг. Что ж, так тому и быть: это их выбор. Пауки предложили служить и мне, но я понял, что этому не бывать. И не просто потому, что они убили моего отца, — он поднял глаза и, не таясь, посмотрел на Хозяина, — а потому, что мне претит быть слугой. Мое наиглавнейшее желание — быть свободным.
— Но
Найл покачал головой.
— Возможно, для жуков и пауков это так, но не для людей. Свобода для нас — это состояние души. — Чувствовалось, что Хозяин несколько смешался. — Это сознание, что ум у тебя может быть так же раскрепощен, как и тело.
Видя, что его не вполне понимают, Найл смутился, а подобрать слова для объяснения затруднялся. И закончил скомкано:
— Получается, быть живым и быть свободным для людей не одно и то же.
Наступила тишина. Наконец Хозяин произнес:
— То, что ты сейчас сказал, либо имеет глубокий смысл, либо вообще лишено всякого смысла. Я не претендую на понимание. Я свободен. Ты свободен. Свободы иного рода не существует.
— Ты хочешь сказать, я теперь могу быть свободен? — переспросил Найл.
— Нет. Это все еще под вопросом. Мы должны посовещаться со Смертоносцем–Повелителем. — Он подозвал жука, охраняющего дверь. — Приглашай Смертоносца–Повелителя.
На Найла эти слова обрушились обухом по темени, волосы дыбом. Когда жук направился к двери, Найл искоса мельком взглянул на Доггинза. Тот почему–то не выказывал никакого удивления, лишь хмуро, раздраженно смотрел в пол.
Напряженным усилием Найл сдерживал тяжелое биение сердца. Но биение все равно толчками отдавалось в ступни и кончики пальцев. Мучительно медленно тянулись минуты. Вот уже вроде и последняя надежда схлынула. Уж если жуки позволили войти в город Смертоносцу–Повелителю, значит, они действительно пекутся о том, чтобы мир был сохранен на любых условиях, и переговоры завершатся вполне известным исходом в считанные минуты.
Дверь подалась. Сердце взмыло от изумленной радости и облегчения: посторонившись, охранник пропустил в зал Одину. Но когда она подошла ближе, стало видно, что глаза у нее все такие же холодные и отрешенные, как там, в парадной. Встретившись с Найлом взглядом, Одина словно заметила его; вид такой, будто она в трансе. Выйдя на середину, женщина застыла навытяжку, как солдат. Окинув взором ее нагую грудь, загорелые руки, Найл ощутил острую жалость утраты.
— Дай Смертоносцу–Повелителю сесть, — велел Хозяин охраннику.
— Я предпочитаю стоять.
Найл смятенно воззрился на Одину. Голос сходил с ее губ, вместе с тем это определенно были слова Смертоносца–Повелителя. Одновременно с тем изменилось и лицо Одины.
— Еще раз приветствую, Смертоносец–Повелитель.
— Приветствую и я тебя. — В голосе сквозило нетерпение.
— Мы объяснились с нашим слугой Билдо. Он подтверждает то, что сообщил нам ты. — У Найла ушла секунда осмыслить, что имя Билдо относится к Доггинзу. — Он не отрицает, что вошел в ваш город без разрешения. Но заверяет, что его единственной целью было раздобыть взрывчатые вещества.
— Слуге незачем соваться куда бы то ни было без разрешения, — заметил Смертоносец–Повелитель.
— Он подчеркивает, что как раз в тот день был возведен в чин саарлеба и, следовательно, имел право на самостоятельное решение. Но это, конечно, не оправдание. Первым делом ему надо было поставить вопрос на Совете. А Совет отклонил бы его предложение.
— Это дает ему право убивать пауков?
— Конечно нет. Есть закон. Ни одному двуногому не позволяется поднимать руку на жука или кого–либо из союзников жука.
— А какова кара за нарушение закона? — осведомился Смертоносец–Повелитель.
— Смертный приговор.
— Вы намереваетесь привести приговор в исполнение?
— Если ты настаиваешь, то да.
Найл поглядел на Доггинза. Тот, застыв лицом, смотрел в пол.
— Вы исполните приговор сами или выдадите преступника нам?
— Мы выдадим его вам, — сказал Хозяин.
— Так тому и быть. — Судя по всему, Смертоносец–Повелитель был доволен. — Как быть со вторым пленником?
Хозяин задумался.
— Здесь все не так просто. Он не слуга, он пленник. Поэтому за ним остается право на побег.
— А право убивать пауков за ним тоже остается?
— Он утверждает, что пауки убили его отца, и относится к ним как к своим врагам. Мне кажется, это разумно.
— Но и мы считаем его своим врагом. А вы — наши союзники. Следовательно, ваш союзнический долг выдать его нам.
— Допустим. Но у нас на Совете есть разногласия. Некоторые считают, что у нас имеется только договор о ненападении. Поэтому мы не обязаны выступать на вашей стороне.
— Разве это по–союзнически?
— И не да, и не нет. Для нас главное, чтобы справедливо соблюдался закон.
— Получается, вы отпускаете его на свободу? — Смертоносец–Повелитель начинал заметно раздражаться. Любопытно было замечать, что терпение–то у него, оказывается, не беспредельное, — видимо, сказывались последние события.
— Мы еще не решили. Совет выразил желание выслушать все, что можешь сказать по этому поводу ты.
Последовала долгая пауза. Затем Повелитель произнес: