Мир Печатей. Аристократ по обмену
Шрифт:
Ставрос схватился за грудь и упал на одно колено.
— Са-я-на… — только и успел прошептать он прежде, чем отключиться.
Активирован процесс перемещения Духа.
Эй! Стоп! Прекратить! Отменить!
Для отмены необходимо удалить Печать.
Удалить!
Отказано. Недостаточно навыков!
Что значит навыков недостаточно! Я тебя породил, я тебя и убью!
Изменить!
Я достал краски и внедрился в мозги Печати.
Мир вокруг сошёл с ума. Рёв ветра смешался с рёвом мертвяков. Те, потеряв хозяйку, совсем съехали с катушек. Бедный Пауль забился под телегу и дрожал, как осиновый лист. Конюхи и мордовороты Ноктис кинулись бежать. И, кажется, стали чьим-то ужином.
— Витория! Хватай Саяну и прячьтесь в доме!
Не знаю, услышала меня киллерша или нет. Из-за метели и тьмы я не видел дальше вытянутой руки. Надеюсь, они успели укрыться в доме.
Я же сосредоточился на Ставросе.
Изменить. Вот здесь. Я вижу тебя, замыкающий контур. Я знаю, что именно ты сдерживаешь всю эту силу внутри. Давай уберём тебя отсюда. Найдём тебе другое место. В новой Печати. Здесь тебя не оценят. Но я найду для тебя новый контур. И новое тело. То, которое будет с радостью и гордостью носить тебя на себе!
Контур не без сопротивления, но поддался. Я как будто работал ластиком, постепенно снимая его очертания с кожи. По крайней мере, похоже было именно на это. Я несколько раз прошёлся по этой полоске мысленно. Потом провёл пальцем, чувствуя, как он отзывается на мои мысли. Как поддаётся. Нехотя, но поддаётся. Ещё несколько минут, и я окончательно сломил сопротивление Печати. Контур сначала слабо, едва уловимо побледнел. Потом мигнул и исчез. Печать тут же потухла.
Факелы загорелись.
Ставрос распахнул глаза.
— Что ты сделал? — слабо прохрипел он.
Ответить я не успел.
Из груди эльфа там, где я только что стер одну-единственную полоску, вырвался столп тьмы. Меня откинуло назад. Я пролетел через полдвора и впечатался в стену. В голове, как после встречи с ведром, вспыхнули все цвета радуги. Я застонал и активировал Печать заживления. Она мне сейчас явно пригодится.
Вихрь пролетел по двору и замер в центре. Я приподнялся на локтях, постанывая и пытаясь уравновесить мир.
Тьма. Это была первозданная тьма. Воронка, высотой до неба. Какой-то мертвяк у забора дернулся, и воронка метнулась в его сторону. С рёвом и шипением поглотила тело. За ним ещё одно. И ещё. Смерч двинулся по периметру вдоль забора, попросту всасывая трупаков одного за другим. Я вспомнил слова Дары о корме. Сын Тьмы, явившись, будет голоден. А после…
— Ставрос! Как нам выгнать эту хрень назад? — крикнул я, стараясь перекричать вопли этого явления.
Ставрос, из чьей груди вышло это, стоял посреди Двора, покачиваясь.
— Я не могу изгнать его! Он знает лишь слово прихода! Мы обречены! Финэ добился своего, мир падёт!
В голосе Ставроса я слышал обречённость и неизбежность.
Я замер.
Что значит мир обречён?
Я только жить тут начал. С Фиоре разделался. И что, теперь какая-то ураганная воронка все разметает?
Нет! Нет-нет-нет-нет!
— Скарта-а-а-ан, Скарта-а-а-а-а-ан!
— Чего орёшь, дружочек? И слышу, и вижу! И даже чувствую!
Пустынник оказался совсем рядом.
— Ты что, всё это время был здесь?
— Угу, — подтвердил тот.
— Прям всё-всё? И всё видел?
— Ну, не всё. Я за кошкой ходил. А потом мы вместе пришли. Но самое интересное видел, да. Как этот подлый эльф сгорел, и-ха-ха-ха!
— Скартан! Вот эта тьма хочет сожрать нас всех! Ты это уловил? — я указал пустыннику на воронку, которая крутилась вдоль забора и становилась всё больше с каждым съеденным зомби. Пока мы разговаривали, она начала принимать очертания, в которых прорисовывалась голова и туловище с руками. Ног пока видно не было. Но это был вопрос времени.
Ставрос, в груди которого на месте Печати зияла чёрная дыра — портал в мир демона — выглядел совсем печально.
— Как мне избавиться от него? Ты знаешь? Ты же всё знаешь! Ответь мне!
Пустынник поднялся, поправил капюшон на голове и сложил руки перед собой.
— Знаю, — как-то очень траурно ответил он. — Удалить Печать и закрыть портал.
— А что делать с этим? — я кивнул в сторону жрущей твари. Она поела почти всех мёртвых, которые были предназначены для её ужина. Мне показалось, что последним мелькнула светлая ткань бального платья, которое тут же поглотила тьма.
— А этого я беру на себя. Только знаешь что, душечка Аарушечка. Когда будешь слагать легенду, главную роль отведёшь мне! Клянёшься?! Ты мне должен! Помнишь уговор? Это твоя плата мне. Легенда о храбром пустыннике!
Я не понял, что балахонщик имеет в виду. И собрался уже переспросить. Но тот рванул с места, скидывая балахон на землю. Рядом с темным вихрем материализовался ещё один. Песчаный. Во все стороны пахнуло жаром и сухостью. А в воздухе поплыл шёпот песка и солнца. Шёпот десятков голосов, укрывшихся в пустыне.
Я завороженно наблюдал за тем, как песчаник со всех сторон обволакивает тьму. Та вскинулась, слишком поздно сообразив, что она в окружении. Кинулась в одну сторону, в другую, но все попытки были тщетны.
— И-ха-ха-ха, — разнёс ветер смех Скартана. — За мной Великая Пустыня! Непобедимая! Прекрасная! Вечная! Никакая Тьма не затмит света Белого Солнца!
Песчаный смерч закручивался в тугие кольца, втягивая в себя тьму.
— Удалить, чтобы не вернулся! — напоследок прохохотал Скартан. И два вихря, слитые воедино, метнулись в портал.
Ставроса подбросило в воздухе и приложило о снег.
Я кинулся к нему, касаясь Печати.
Удалить. Удалить. Удалить!
Раз за разом я вызывал одну и ту же команду, и раз за разом система мне отказывала в этом.
— Что ты делаешь? — слабо спросил Ставрос.
— Пытаюсь стать Палачом, — бросил я в ответ, не оставляя попытки вызвать нужную опцию.
— Палачи вкладывают свою энергию в разрушение Печатей!
Ага. Пойдём другим путём.
Свою энергию, значит. А откуда возьмём? Из тех же Печатей. Вот, например, из вот этой. Рабской. Кто сказал, что нельзя переформатировать? А, может и нельзя. Но я же об этом не знаю? Правильно, не знаю.