Мир полон разведенных женщин
Шрифт:
Ага! – думала Клео, я могу про них выдать такое, что ты опупеешь. Например, у Рамо Калиффе пенис длиной в фут, это я точно помню.
– Спасибо, Расс.
– Я подумал, что статьей о Кауфмане мы откроем всю серию… Пошлю в Европу Джерри, пусть сделает снимки. – Он помолчал, а затем спросил.
– Майка уже видела?
Клео взглянула на часы – опаздывает.
– Нет. Послушай, Расс, я…
– Ни о чем не беспокойся. Я здесь. Я жду, и, если захочешь, прилечу в Лондон.
Вот дерьмо!
– Все
– Хорошо, моя дорогая. Просто я хотел, чтобы ты знала, я тут, если тебе понадоблюсь.
– Пока, Расс. – Она бросила трубку.
«Моя дорогая», да неужели. Грустно, только после этой командировки она распрощается с журналом «Имидж» и всем, что с ним связано. Жаль, но ничего не поделаешь.
Придется начинать с самого начала… во всем.
Она позвонила дежурному портье и сказала, что ей нужно такси. Десять пятьдесят пять. Если повезет, она опоздает только на несколько минут.
Дэниэл Онел жил в маленьком доме в районе Белгра-вия. Входную дверь открыла светловолосая датчанка аи pair (прим. помощница по хозяйству, иностранка), которая с отсутствующей улыбкой провела Клео в нсприбран-ную гостиную.
– Он скоро будет, – сказала au pair с сильным акцентом. – Хотите кофе?
Клео кивнула.
– Черный без сахара.
Aupair неуклюже вышла, а Клео осмотрелась. Большая комната, очень современная, черные кожаные кресла и диван, столики из хрома и стекла.
Дэниэл Онел явно вчера вечером принимал гостей; все пепельницы забиты окурками, везде грязные стаканы. Долгоиграющие пластинки валяются на полу, а перевернутая ваза с розами – на ковре.
– Почему ты хочешь включить Дэниэла Онела? – спросил Рассел Хейс, когда Клео представила ему список актеров для серии «Кто боится большого злого волка?»
– Потому что он очень талантливый человек и нравится женщинам. Чтобы быть жеребцом, не обязательно выглядеть как мальчики на пляже.
– Пожалуй, – согласился Рассел. – Я просто так спросил.
Но почему она решила встретиться с Дэниэлем Онелом?
Потому что хотела с ним познакомиться. Потому что он ее любимый актер. Потому что несмотря на невысокий рост, очки и возраст – под пятьдесят – он наделен обаянием и волнует женщин.
Если бы только она не чувствовала себя так паршиво. Если бы можно было провести в постели все утро. А ей почти хотелось быть такой как мать, которая в своей жизни не проработала дня.
За время ее семейной жизни с Майком вопрос о том, чтобы ей не работать, никогда не возникал. Майк всегда безоговорочно принимал тот факт, что у нее должно быть свое дело. Он верил в женское равноправие и как будто не особенно уважал женщин, которые ничего не делают.
– Неужели им не скучно? – спрашивал он о ее замужних подругах-бездельницах. – Что, черт возьми, они
– Ну… ходят в парикмахерскую, по магазинам, обедают с приятельницами, – отвечала она.
– Блеск!
Клео нередко спрашивала себя, что он скажет, если у них будут дети… она не доверит няньке СВОИХ детей. Но, разумеется, этот вопрос так и не возник.
Дэниэл Онел вошел в комнату. Он был выше, чем она ожидала, и стройнее. Он улыбнулся и сказал:
– Извините, что такой кавардак. – На нем была пестрая рубашка с расстегнутым воротничком, черные брюки и белые кроссовки. Темные волосы выкрашены в рыжий цвет для фильма.
– Пожалуй, будет лучше, если вы сразу узнаете, что я терпеть не могу интервью, мило сказал Он, – я нахожу их скучными для всех, кого они касаются… для вас, для меня и для бедного оболтуса, которому придется читать мое мнение по всем вопросам – от наркотиков до прыжков с парашютом.
– Ну… – сказала Клео.
Он поднял руку, чтобы она замолчала.
– Но я читал вашу статью в «Имидж» о сенаторе Эш-тоне, написано так объективно, по-новому, что я подумал, может, что-нибудь и получится интересное, если мы с вами встретимся. – Он снял очки и уставился на Клео. – Я говорю о нашей беседе.
– Конечно, – пробормотала Клео, она вдруг растерялась перед этим странным человеком с крашеными хной волосами и в белых кроссовках.
– Должен вас предупредить, – резко сказал он, – я не желаю обсуждать ни одну из моих жен и ни слова вы от меня не услышите о последней разводе. Ужасная ошибка… – Он замолчал, а потом вдруг нагнулся и стал собирать упавшие розы обратно в вазу.
Вошла с кофе au pair.
– А, Хайди, – приветствовал Дэниэл, – ты знакома с Клео Джеймс?
– Вроде этого, – сказала au pair.
Принцесса Хайди Валмерстейн, позвольте вам представить Клео Джеймс, – Дэниэл чуть поклонился в шутку. – Вот девушка, о которой вы можете написать, бедная маленькая обнищавшая принцесса приехала сюда лишь с тем, что было на ней надето, и несколькими телефонными номерами, один из них был моим.
Клео вдруг стало неловко.
Хайди сказала: – Дэниэл, я сейчас ухожу.
– Хорошо, – ответил он с чувством, – потрать еще немного моих денег, развлекись, а то ты жалуешься, что я тебя не развлекаю.
– Дэниэл! – воскликнула Хайди. – Не всегда шутий.
– Не всегда шутий, – передразнил Дэниэл. – Ты здесь уже шесть проклятых месяцев. Неужели нельзя научиться правильно говорить?
Хайди нахмурилась.
– Я сейчас ухожу. Возвращаться позжее.
– Господи! – застонал Дэниэл, проводив глазами маленькую блондинку.
– И как я только ее терплю. Она слишком молода, слишком глупа и даже не способна овладеть литературным английским.
– Она очень хорошенькая, – сказала Клео.