Мир полон разведенных женщин
Шрифт:
– Мне не кажется, что мы все должны портить женитьбой, – промурлыкала она, теснее прижимаясь к нему и водя пальцами по его волосатой груди. – Мы уже столько раз проходили это, что пора и понять. Мы любим друг друга. Не думаю, что нам нужен кусок бумаги для доказательства этого.
Руки ее соскользнули вниз, туда, где, как она знала, он уже наготове.
– Но мне хотелось бы ребенка от тебя – нашего ребенка. Дэниэль? Можно?
Ответа его дожидаться она не стала. Она взобралась на него и направила его к себе внутрь.
Следующим утром она выбросила
Доктор Ричард Уэст вовсе не напоминал пожилого человека, просто выглядящего и без претензий, которого годом раньше она повстречала в офисе Рассела. Он значительно переменился. Не было уже коротких волос песочного цвета. Не было тяжелого тела. Не было одежды, вышедшей из моды. Единственное, наверно, что еще оставалось на месте, были губы как у Микка Джеггера. Его лицу, сейчас очень загорелому, они подходили больше, чем прежде, и глазам, упрятанным в затемненные очки. Густая борода скрывала его подбородок, а волосы – с блондинистыми теперь вкраплениями – отросли густыми и длинными. На нем были белые теннисные шорты и майка, дабы лучше видны были его длинные загорелые ноги и мускулистые руки.
– Привет тебе, – сказал он, – рад тебя снова видеть. Иди-ка сюда и прими витаминных таблеток.
Не было уже у него прежней очаровательной робости. Калифорния и вся эта поездка – поездка успеха – затребовали себе еще одну жертву.
– Я едва узнаю тебя, – призналась Клео, сидя с ним за завтраком, который состоял из черносливов, йогурта, тертых пшеничных зерен и чая из роз, – ты похудел, наверное, фунтов на двадцать.
– Тело мое теперь в норме, как и моя голова, – проговорил Ричард, – я сбросил тридцать фунтов ненужного веса и сорок два года всякой ерунды выбросил из головы. Я другой человек теперь. Впервые за всю жизнь осознающий свои истинные нужды.
Клео прихлебывала розовый чай: он был вовсе неплох на вкус.
– Ты все еще встречаешься с Джинни Сэндлер? – поинтересовалась она.
Ричард нахмурился.
– Джинни не была женщиной, которая знала, что ей нужно в жизни. Секс для нее был все. Она никогда не думала о том, что такое ее ум, только о своих гениталиях.
– Но ты ведь пишешь о сексе…
– Больше не пишу. Новая моя книга называется «Путешествие внутри мозга». Скажи мне, Клео, ты принимала когда-нибудь наркотики?
Двумя часами позже Клео вывалилась из его дома, нагруженная его нравоучениями. Скучен. Но интервью вышло замечательным, и она хотела поскорее сесть писать его. Какую прекрасную штуковину она могла выкинуть с ним – очень иронический материал.
Ей хотелось, чтобы Буч не был следующим на очереди, поскольку мозг ее уже зажегся идеями. Но интервью она записала на пленку, и все это могло потом лечь в материал. Рассел был прав. Он прекрасно понимал ее. Он понимал, что если она чем-то заведется, ее уже не остановить. Она чувствовала себя
Буч смотрел на нее прищуренными голубыми глазами, и на лице у него было выражение обиженного ребенка.
– Ты подвела меня, – сетовал он, – смылась, даже не сказав короткого «прощай».
Странно, когда они жили вместе, она никогда не замечала в голосе его сетований. А вот теперь они были, были слышны ясно и четко.
– Я много сделал для тебя, – продолжал Буч, – я очень хорошо о тебе заботился. Забрал тебя от того кретина, за кем ты была замужем. Дал тебе дом и массу роскошной любви. Боже, Клео, взгляни в зеркало. Ты никогда не выглядела лучше. И ты можешь МЕНЯ за это поблагодарить – я дал тебе расслабиться – превратил тебя в подлинно красивую женщину.
Клео вздохнула.
– Буч, – прервала она его, – давай не будем забывать, что ты ХОТЕЛ, чтобы я жила с тобой. Я не была нищенкой, которую ты решил пожалеть благотворительности ради. Ты приехал в Рим и попросил меня перебраться к тебе. Никаких обещаний ни с той, ни с другой стороны. Уйма смеха. Помнишь?
– А черт, Клео. Что бы тебе вернуться? У нас же прекрасно получалось вместе. Винни будет работать, и некому будет тебе досаждать. Что ты скажешь на это? Может, еще раз попытаться?
Клео покачала головой.
– Дело было не в Винни. Она все это просто ускорила – я сама уже созрела для того, чтобы уехать. Давай говорить начистоту, Буч: мы дали друг другу все, что могли дать, и я сожалею, но для меня этого было недостаточно.
Буч скорчил физиономию.
– Впервые в моей жизни женщина бросает меня. Клео слегка дотронулась до его руки.
– Всегда что-то случается впервые. Ты ЗНАЕШЬ, что у нас никогда ничего не получилось бы вместе постоянно. Разве мы не можем быть просто хорошими друзьями?
На его лице появилась ухмылка.
– А время от времени и любовниками? Она ухмыльнулась в ответ.
– Не думаю. Я скорее думаю об отношениях брата и сестры. Разве не было бы чудесно, если б у тебя была одна женщина, которую ты не считал бы своим долгом трахнуть?
– Эй, это может и не такая уж плохая мысль.
– Расскажи мне о всех своих проблемах.
– Ладно, можно начинать? Клео показала на свой диктофон.
– Знаешь что, дай мне сначала интервью, а потом час поговорим о твоих проблемах. Договорились?
– Ты всегда была классной бабой. Вот что должен сказать тебе: когда ты бросаешь мужика, делаешь ты это с классом.
Буч любил говорить о себе. Без сомнения, это было его любимым занятием. На интервью он поднаторел, но с Клео он был более естественным и спокойным. Шесть месяцев прожив с ним, она знала почти все о его взглядах – начиная от Папы римского и кончая Картером. Ей же нужно было от него несколько высказываний провокационного толка.
Где-то в середине интервью он полез к ней так, как делал это и в прежние времена.