Мир после кризиса. Глобальные тенденции – 2025: меняющийся мир. Доклад Национального разведывательно
Шрифт:
Ключевые факторы неопределенности
Решат ли Европа и Япония экономические и социальные проблемы, вызванные демографией или связанные с ней.
Потенциальные последствия
Успешная интеграция мусульманских меньшинств в Европе могла бы увеличить масштаб производительных сил и предотвратить социальный кризис. Если Европа и Япония не предпримут попыток решить демографические проблемы, это может привести к долгосрочному спаду.
Ключевые факторы неопределенности
Будут ли мировые державы работать с международными организациями, чтобы приспособить свое устройство и поведение к меняющейся геополитической картине мира.
Потенциальные последствия
Возникающие силы демонстрируют
Краткий обзор
Международная система – в том виде, в каком она возникла после Второй мировой войны, – к 2025 году изменится практически до неузнаваемости благодаря подъему новых держав, глобализации экономики, историческому переходу относительного богатства и экономического могущества с Запада на Восток и растущему влиянию негосударственных субъектов. К 2025 году международная система станет глобальной многополярной системой, а разрыв в государственной мощи[2] между развитыми и развивающимися странами продолжит уменьшаться. Одновременно с переходом мощи в национальных государствах усилится относительная власть негосударственных субъектов – включая коммерческие предприятия, кланы, религиозные организации и криминальные структуры. Игроки меняются, но также меняются и спектр, и масштаб транснациональных вопросов, важных для дальнейшего мирового процветания. Стареющее население в развитых странах, все большая напряженность с энергоресурсами, пищей и водой, беспокойство по поводу изменения климата ограничат и уменьшат то, что еще будет считаться эпохой процветания, не имеющей прецедентов в истории.
Исторически зарождавшиеся многополярные системы отличались большей нестабильностью, чем биполярные или однополярные. Несмотря на финансовую неустойчивость последнего времени, которая может в конце концов подстегнуть многие текущие тенденции, мы не верим в то, что нас ждет полный крах международной системы, как это случилось в 1914–1918 годах, когда предшествовавшая этому фаза глобализации застопорилась. Однако следующие двадцать лет перехода к новой системе чреваты рисками. Стратегическое соперничество, вероятнее всего, будет вращаться вокруг торговли, инвестиций, новых технологий и поглощений, но мы не можем исключить сценарий XIX века с гонкой вооружений, захватом территорий и военным соперничеством.
В этой истории нет четкого результата, как показано на примере иллюстраций, с помощью которых мы описывали различные варианты будущего. Хотя США, вероятно, останутся единственной сильнейшей державой, относительная их сила – даже в военной сфере – пойдет на спад, и система рычагов США ослабеет. В то же время неясно, до какой степени прочие субъекты – как государственные, так и негосударственные – пожелают или смогут вынести возрастающее бремя. Политикам и общественности придется справляться с растущим спросом на многостороннее сотрудничество, когда неполный переход от старого к еще только формирующемуся новому порядку ударит по международной системе.
Экономический рост подстегивает подъем новых игроков
Происходящий ныне перенос богатства и экономического влияния – грубо говоря, с Запада на Восток – по размерам, скорости и направленности потока не имеет прецедентов в современной истории. Источников у него два. Во-первых, устойчивый рост цен на нефть и товары принес непредвиденные доходы странам Персидского залива и России. Во-вторых, более низкие цены в сочетании с политикой правительства переместили локус производства и некоторых отраслей сферы услуг в Азию.
Перспективы роста для Бразилии, России, Индии и Китая (БРИК) указывают на то, что к 2040 – 2050 годам они совместными усилиями подберутся к исходной доле общего ВВП «Большой семерки». Китай имеет предпосылки
По большей части Китай, Индия и Россия не следуют либеральной западной модели в вопросе саморазвития, а, напротив, используют иную модель, «государственный капитализм». Государственный капитализм – это общий термин, которым описывают систему экономического управления, в которой значительная роль отводится государству. Другие страны, влияние которых растет – Южная Корея, Тайвань и Сингапур, – также пользовались государственным капитализмом для развития своей экономики. Однако взлет России и, в особенности, Китая, идущих этим путем, потенциально может быть гораздо более серьезным благодаря их размерам и подходу к «демократизации». Мы по-прежнему смотрим с оптимизмом на долгосрочные перспективы большей демократизации, даже несмотря на то, что продвижение в этом направлении, вероятно, будет медленным, а глобализация вынуждает многие недавно демократизованные страны увеличивать социальное и экономическое давление, что потенциально способно подорвать либеральную систему.
Многие другие страны еще больше отстанут в экономической сфере. Район Африки южнее Сахары останется наиболее уязвимым к экономическим крахам, напряженности в обществе, гражданским конфликтам и политической нестабильности. Несмотря на то что во всем мире растет спрос на товары, главным поставщиком которых будет регион Африки южнее Сахары, местное население вряд ли получит существенную экономическую пользу. Неожиданные доходы, обеспеченные длительным ростом цен на товары, могут еще больше укрепить коррумпированные или некомпетентные правительства в нескольких регионах, сокращая перспективы демократических и рыночных реформ. Хотя к 2025 году доход многих ведущих стран Латинской Америки повысится до среднего уровня, прочие государства, особенно такие как Венесуэла и Боливия, избравшие популистскую политику на рассматриваемый период, останутся позади, а некоторые, такие как Гаити, станут еще беднее и будут еще меньше поддаваться регулированию. В целом Латинская Америка сохранит отставание от Азии и других быстроразвивающихся регионов с точки зрения экономической конкурентоспособности.
В ближайшие двадцать лет Азия, Африка и Латинская Америка могут рассчитывать на прирост фактически всего населения; на Западе прирост составит менее трех процентов. Европа и Япония продолжат значительно превосходить набирающие силу Китай и Индию по богатству на душу населения, но им придется бороться, чтобы поддерживать активный темп роста, поскольку количество трудоспособного населения снизится. США частично станут исключением в области старения населения в развитых странах мира, поскольку переживут повышение уровня рождаемости и иммиграции. Вероятно, увеличится количество мигрантов, желающих перебраться из неблагополучных в относительно привилегированные страны.