"Мир приключений" 1926г. Компиляция. Книги 1-9
Шрифт:
— Вот и хочет придержать меня сегодня за горло, завладеть на денек рынком и взять верх. Ну что-ж, он отчаянная башка, коварен, как индеец, но со мною не так то просто сладить. Случалось нам и раньше схватываться с ним, и всегда верх оставался мой.
Готкинс сделал попытку кинуть через плечо по адресу шоффера:
— Сто долларов, если вы немедлено доставите меня в город!
Опять нет ответа, и Готкинс, не задумываясь, продолжал:
— Тысячу долларов, и полиция ничего не узнает!
Из под маски вырвался не то хрипловатый смешок, не то легкий скрежет
Готкинс вынул свои бумажник:
— Десять тысяч наличными!
Дело шло о миллионах и, как всякий другой товар, необходимо было перебить у Вильсона волю того человека.
— Соглашайтесь, пока даю, — прибавил Готкинс.
Замаскированный шоффер и тут ничего не ответил, но так круто повернул машину, что щиток колеса чиркнул о придорожный камень. Готкинс взглянул на контрольный аппарат и увидел, что они делают по 100 километров в час.
— Убавьте ходу! — рявкнул он. — Вы мчите нас обоих прямо в ад!
Они вылетели на широкое шоссе; белые камни, отмечавшие растояние, мелькали мимо, словно монеты, отсчитываемые от столбика, и укладывались позади них новым столбиком.
Вокруг растилались обширные поля, а на горизонте проступала в тумане закругленная цепь высот.
— Мы, по крайней мере, в 20-ти милях от города — подумал Готкинс. Хотелось бы знать: сколько заплатил ему Вильсон?
И в порыве внезапного страха он крикнул:
— Покончим на сорока тысячах и не цента больше!
В ту же секунду передок автомобиля устремился не по направлению стремящейся ленты шоссе; но к выемке в его ограде, за которою был спуск на значительно ниже лежащее поле. Готкинс испуганно предостерегающе вскрикнул, но шоффер уже рванул машину в сторону и направил курс к выемке на противоположной стороне. Так, резко виляя из стороны в сторону, какими-то порывистыми, внезапными скачками, экипаж с молниеносной быстротой лавировал между глубокими рвами, подстерегавшими его с обоих краев шоссе.
— Вы прямо сумасшедший! — ревел Готкинс. — Хотите, чтобы мы разбились в дребезги!
В одну минуту рухнуло его предположение, что этот человек подкуплен Вильсоном. Так правят только сумасшедшие. Быстро пошарил он под сидением и выудил оттуда револьвер, с которым всегда ездил, повернулся и прицелился прямо в желтоватую клеенчатую маску, с неподвижностью забрала торчавшую над никкелированной рамою экипажа.
— Стой! — крикнул он. — Руки вверх!
Снова послышался тот же хриповатый смешок, и голос, заглушаемый маской, забасил:
— Я пытался поговорить с вами третьего дня и вчера в вашей конторе. Вам все некогда было. Сегодня я узнаю, как вы расцениваете свое время — на доллары. И все же я добился разговора с вами бесплатно.
— Вздор! — отозвался Готкинс. — Остановитесь или я влеплю вам пулю в башку!
— Подумайте сначала, — предложил шоффер. — Мы делаем 120 километров в час. С мертвецом на руле рискованно пускать машину, — раз вы сами на ней едете — даже в течение тех пяти секунд, которые понадобятся вам, чтобы занять мое место.
Готкинс увидел, что они мчатся прямо на группу телеграфных и телефонных столбов с целой сетью проводов. Страх железными клещами стиснул ему глотку, но в следующий миг они уже снова очутилась на прямой линии шоссе, и Готкинс привстал на сиденьи на коленях, чтобы оказаться лицом на одном уровне со шлемом шоффера. Но он не мог проникнуть взором сквозь выпуклые стекла очков посеревшей от пыли маски.
— Что вам надо от меня? — шопотом спросил он.
— Я искал разговора с вами и вчера, и позавчера, — прозвучал ответ. — Но вас нельзя было добиться. Я намеревался внушить вам новые представления.
— Сколько вам нужно? — прошипел Готкинс. — Скажите свою цену. Я не прочь поторговаться.
Он чувствовал, что главное — это выиграть время. Вспомнил, что в нескольких милях дальше находится сторожка, где дежурные полицейские с контрольными часами проверяют скорость проезжающих автомобилей с целью уловления нарушителей закона о предельной быстроте. Необходимо занять этого безумца разговором, пока они не приблизятся к ловушке.
— Вы так и смотрите на это, как на особый курс обучения, — упрямо продолжал шоффер. — Я давно наблюдаю за вашими махинациями и третьего дня решил мирно побеседовать с вами, втолковать вам, как ваши маневры отражаются на нас грешных. Но мой план разбился о вашу недоступность. К вам в контору не пробраться. Пришлось действовать иначе. Я арестовал вас в вашем собственном автомобиле. Рекомендую вам рассматривать нас обоих, как единственых людей на всей планете, мчащейся в мировом пространстве, и не рисковать прыжком. Вы не обретете почвы под ногами, спрыгните в бездну! Вам остается только глядеть вперед. Я же беру на себя труд дать вам наглядное представление о вашем курсе за последние месяцы, и вы будете следить за ними глазами лично и кровно заинтересованного, а не постороннего наблюдателя. Я, так сказать, привязал вас к жерлу заряженной пушки, чтобы вы были внимательнее. Вы жизнью своей, целостью всех своих костей, заинтересованы в том, что произойдёт.
Готкинс пожал плечами:
— Вы меня не застращаете. Моя жизнь связана с вашей. Вы как будто забыли об этом. Небось, побережете свои собственные кости…
Но так как в эту самую минуту автомобиль отчаянно метнулся в сторону, прямо на мощные столбы висячего моста, через который им предстояло проехать, то Готкинс в ужасе завопил:
— Вы совсем обезумели! Осторожнее! Или вы бредите самоубийством?!
В самый последний миг автомобиль выправил курс, а шоффер засмеялся:
— Иногда и самоубийство разумно, если диктуется высшими соображениями. Или вы никогда не слыхали, что люди жертвуют своею жизнью для блага других? Вы, стало быть, все еще того мнения, что умно жертвовать только чужою жизнью ради собственной выгоды?!