Мир Приключений 1955 г. №1
Шрифт:
— К начальнику станции можно.
Показывая дорогу, Малиновкин пошел вперед, слегка прихрамывая на левую ногу.
— Ну, что же предприняли вы для поимки Темирбека? — спросил Ершов, как только они вошли в помещение начальника станции.
— Да я, собственно говоря, почти ничего и не предпринял, — смутился Малиновкин. — Полчаса почти пришлось пролежать под откосом железной дороги, пока смог двигаться. А железнодорожники тем временем обшарили всё окрестности вокруг Абайской. В кустарнике они слышали стрекот какого-то мотоцикла, кричали, чтобы водитель остановился, но он лишь увеличил скорость. Тогда стрелок
— Сколько там было человек? — нетерпеливо спросил Ершов.
— Тут за станцией такой кустарник, Андрей Николаевич, — лес настоящий! — ответил Малиновкин. — Положительно ничего разглядеть нельзя. Так и осталось неизвестным — один ли там был Темирбек или и Жанбаев тоже.
Майор молчал. Он обдумывал создавшееся положение. Картина была мало утешительная.
— Похоже, что всё придется теперь начинать сначала… — задумчиво проговорил он.
— Почему же, Андрей Николаевич? — удивился Малиновкин.
— Я много думал сегодня о Темирбеке, — всё тем же тоном, будто размышляя вслух, продолжал Ершов, — и мне стало казаться, что он и Жанбаев одно и то же лицо.
— Да что вы, Андрей Николаевич! — воскликнул Малиновкин и даже привстал со стула. — Жанбаев ведь международная знаменитость. А от Темирбека дикостью и фанатизмом так и несет.
— Он к тому же и неповоротливым и мешковатым казался, — усмехнулся Ершов. — А как, однако, ловко он вас с дрезины сбросил. Нет, Митя, не так-то прост этот человек, и от него всего можно ожидать. Он под Лоуренса работает. Тот тоже — то в бедуина, то в дервиша перевоплощался.
— Ну хорошо! Допустим даже, что и так… — проговорил наконец Малиновкин. — Пусть Темирбек и Жанбаев — одно и то же лицо, но мы всё равно загоним его теперь в ловушку.
— Как же это так, любопытно узнать? — улыбнулся Ершов.
Лицо Малиновкина оживилось, глаза стали поблескивать. Говорил он торопливо, взволнованно:
— А куда же ему деваться? Его теперь, как дикого зверя, весь народ обложит. Железнодорожники его в лицо знают и уж не упустят. Значит, на железнодорожном транспорте ему не укрыться. Сюда он носа своего не осмелится сунуть. Сообщники его — Габдулла да Аскар — уже арестованы. Куда же ему податься? Один ход, значит, остается — на квартиру к Арбузову в Аксакальске. Он ведь сам вам его адрес назвал. Вот мы туда и поедем и будем там его поджидать.
— Да, интересную вы картину нарисовали! — рассмеялся Ершов. — Вроде шахматной задачи: ходят белые и на втором ходу делают мат. Недурно было бы, конечно. Только вы опять, дорогой мой, забыли, что противник у нас не такой уж простачок и сам в капкан не полезет. Он теперь даже еще осторожнее станет.
— Ну, а что же всё-таки делать ему теперь? — удивленно пожав плечами, спросил Малиновкин. — Куда податься? Где переждать тревожное время?
— Пока у него есть мотоцикл и рация, он ещё может маневрировать, — ответил Ершов.
— Да разве он решится теперь разъезжать на своем мотоцикле да еще с нелегальной радиостанцией! Его же моментально сцапают.
— А он не дурак, чтобы в крупных населённых пунктах показываться. Проскочит где-нибудь сторонкой. Нет, Дмитрий Иванович, не так всё это просто. Матерый враг никогда сам не пойдет в западню — его
— Мы и загоним его туда! — убежденно заявил Малиновкин, хотя и не представлял себе ясно, как это можно сделать.
ПОСЛЕДНЯЯ РАДИОГРАММА
До Аксакальска Ершов добрался только к четырем часам дня. Разыскав Джамбулскую улицу, он постучался в двери дома номер двадцать один и спросил Арбузова.
— Я и буду Арбузовым, — ответил ему рыжеволосый мужчина средних лет в гимнастерке военного покроя.
— Очень приятно! — любезно поздоровался Ершов. — А я Мухтаров Таир Александрович. Привет вам привез от Жанбаева.
Ничто не изменилось на сухощавом невыразительном лице Арбузова. Слегка припухшие, будто заспанные глаза его смотрели попрежнему равнодушно. Ершов подумал было, что он не туда попал, но хозяин, так и не изменив выражения лица, проговорил вдруг:
— Прошу вас, Таир Александрович, заходите, пожалуйста!
Распахнув перед Ершовым двери, он провел его в небольшую комнату с единственным окном, выходящим во двор. В комнате у окна стоял маленький столик, у стены — диван и два стула. Никакой другой мебели не было.
— Устраивайтесь тут, — всё тем же равнодушным голосом проговорил Арбузов. — Я выходной сегодня и весь день буду дома. Если что понадобится, позовите.
Ершов поставил на стол свой чемодан с рацией и посмотрел на часы. Времени было половина пятого, а в пять у него должен был состояться разговор с Малиновкиным. Лейтенанта он оставил в Перевальске, условившись связываться с ним по радио через каждый час.
Без пяти минут пять Ершов закрыл дверь своей комнаты на крючок и развернул рацию.
Ровно в пять часов Малиновкин подал свои позывные. Ершов отозвался и вскоре принял следующее шифрованное донесение:
«Шофер грузовой колхозной машины Шарипов сообщил начальнику Абайского отделения МВД, что в восемь часов утра его машину остановил на дороге подозрительный мужчина со следами крови на одежде и стал просить бензин. Шарипов ответил ему отказом. Тогда неизвестный выхватил пистолет и выстрелил в шофёра. Раненому Шарипову удалось, однако, включить скорость и удрать. Начальник Абайского отделения МВД тотчас же выслал на место происшествия отряд мотоциклистов. Они прочесали весь район, но ничего подозрительного не обнаружили. На всякий случай в районе происшествий дежурят теперь два мотоциклиста. Случай этот произошел в двадцати пяти километрах от станции Абайской. Полагаю, что нападение на Шарипова совершил Темирбек».
«Да, может быть, это и в самом деле Темирбек или даже сам Жанбаев, — размышлял майор Ершов, задумчиво прохаживаясь по комнате. — Но зачем ему бензин понадобился? Не могло же случиться так, что бак его машины случайно оказался незаправленным? Разве мог допустить подобную небрежность такой осторожный и опытный человек, как Жанбаев? Но в чем же дело тогда?»
В шесть часов Малиновкин снова связался с Ершовым по радио, но ничего нового не сообщил.
Новые известия поступили только в восемь часов вечера. Малиновкин докладывал, что радистам Перевальского отделения МВД удалось подслушать радиопередачу, зашифрованную текстом Стихотворений Эдгара По. Очевидно, это было донесение Жанбаева своему резиденту: