Мир приключений 1956 г.№ 2
Шрифт:
Комаров молчит, глаза его бегают. Придумав складную версию о непредумышленном, почти случайном преступлении, он забыл о записке. Этот листок, который должен был отвести подозрение от него, на самом деле выдал, что убийство было им заранее подготовлено, заранее предрешено!
— Я… Я уже месяц, как был вне себя, я не верил… Я постараюсь оправдать… — лепечет он сухими губами.
— Итак, вы признаётесь, что, задумав это преступление, вы заблаговременно выкрали из записной книжки Румянцева листок с тем, чтобы создать улику против него. Так? — заключает капитан. Он встает и предлагает Комарову расписаться под протоколом, потом подходит к двери, чтобы вызвать из коридора конвоира.
Но
— Товарищ полковник! — говорит она. — Разрешите передать вам пакет.
Секретарша уходит. Градов вскрывает конверт, читает приглашение на очередное заседание научного общества судебных медиков и криминалистов. Взволнованно и громко он произносит:
— Семен Семенович Якушин арестован!
Комаров резко поворачивается к Градову, восклицает:
— Не знаю никакого Якушина!
Он тут же спохватывается: этого не следовало говорить! Но уже поздно: он выдал себя.
— Как же вы его не знаете, — совсем спокойно спрашивает Мозарин, — когда кутили вместе с ним в Сочи?
— Не кутил я с Якушиным!
— В Сочи он жил под фамилией Василия Андреевича Константинова.
— Не знаю никакого Константинова!
— Но вы сами записывали его адрес, — возражает капитан.
Он открывает ящик стола и достает комаровский блокнот с алфавитом.
— Это ваш почерк?
— Да мало ли Константиновых на свете…
— Этот же Семен Семенович жил под фамилиями: Кашинцева, Горбунова, Бакланова. Вы ездили к нему в Сочи, он навещал вас здесь. Отрекомендовался вашей соседке под фамилией Якушина.
— Ничего этого не было. Ни Якушина, ни Константинова, никого в глаза не видал!
Градов жестко сказал:
— Встаньте, Комаров, и подойдите сюда!
Преступник вздрогнул. Этот полковник, неожиданно назвав фамилию Якушина, поймал его, Комарова, врасплох. Какой еще удар он готовит ему?
Градов раскрыл конверт. Комаров встал. Глаза его прикованы к рукам Градова. Тот медленно вынимает одну за другой фотографии Якушина и кладет их перед преступником на стол. Четыре Семена Семеновича, усмехаясь, глядят в лицо Комарову. Пошатнувшись, тренер просит разрешения сесть. Еле передвигая ноги, подходит к стулу, опускается на него.
Западня! Комаров признаётся, что Константинова он знал. Этот Константинов носил двойную фамилию: Константинов-Андреев. Преступник лихорадочно соображает: кто же, кроме Оли, мог знать о Семене Семеновиче и видеть его? Может быть, Оля все-таки успела кому-нибудь о нем рассказать? Тетке? Нет, этого даже предположить нельзя. Мартынову? Но после того как Оля сказала, что ей известно о Семене Семеновиче, она на заводе не была и к ней оттуда никто не приезжал. Неужели она ухитрилась сообщить Румянцеву? Да, художник слышал о том, что она кричала о Семене Семеновиче, и мог поинтересоваться, что это за человек.
Кто же выдал его, Комарова? Кто сказал о его связи с Семеном Семеновичем? Да неужели сам Семен Семенович? Впрочем, от него можно всего ожидать. Увидел, что человек тонет, и старается его совсем потопить…
Комаров что-то говорит в свое оправдание, но сбивается, теряет контроль над мыслями. Он путается в датах, многочисленных фамилиях Семена Семеновича. Мозарин все же устанавливает и даты, и еще другие фамилии Семена Семеновича, и места, где тот скрывался.
— Я… я… — Губы преступника дрожат, слова застревают в горле. — Я не виноват… Не виноват…
— То есть как не виноваты? Говорите ясней! Говорите!
Сжимая руками виски, то и дело запинаясь, Комаров медленно начинает рассказывать.
Осенью 1942 года в степях за Доном сержант-зенитчик Петр Комаров, контуженный взрывом авиабомбы,
Скоро в лагере создалась подпольная организация. Она выпускала листовки, устраивала саботаж на работах по восстановлению железнодорожного пути и готовила массовый побег. Организацию раскрыли. Гестаповцы взяли шестьдесят семь человек, и после страшных пыток их должны были расстрелять. Накануне этого расстрела Макухин отвел Комарова в сторону и сказал, что лагерное начальство рассвирепело, теперь начнутся казни без разбору, надо бежать. Он, Макухин, договорился с фельдфебелем. За золотое кольцо, чудом сохранившееся у Макухина, фельдфебель обещал помочь. Он назначит их обоих на работу по переборке картофеля на офицерской кухне, расположенной вне лагеря. В условленном месте будут лежать гражданская одежда, нужные документы и немного оккупационных марок.
Зимней ночью 1943 года Макухин и Комаров бежали из лагеря и перешли линию фронта. В Особом отделе их долго проверяли и через три месяца направили в воинскую часть. За это время Комаров узнал, что его родители, жившие в Калинине, погибли во время бомбежки города еще в 1941 году, а старший брат убит под Ленинградом. Эту весть ему сообщил Макухин, который сумел все разузнать через калининский военкомат. Он очень сочувствовал Комарову, и они переписывались, разъехавшись по разным частям.
После победы над Германией и демобилизации Комаров решил учиться. По совету Макухина он поступил в двухгодичный техникум физической культуры в Москве — ведь до войны Комаров увлекался конькобежным спортом и гимнастикой, выходил на третьи и четвертые места на областных соревнованиях, ездил со спортивными командами в другие города. Техникум он успешно закончил, стал работать тренером в добровольном спортивном обществе и по совместительству преподавать физическую культуру в школе, в Покровском-Стрешневе, из-за квартиры. Тут он женился на Ольге.
Василий Макухин прислал ему поздравительное письмо и пригласил приехать осенью вместе с молодой женой к нему в Сочи. Комаров достал две путевки. В Сочи Макухин по секрету объявил, что он теперь не Василий Васильевич Макухин, а Семен Семенович Якушин. Для всех! Пусть Комаров забудет его старое имя.
Комаров удивился, но Макухин-Якушин объяснил, что так надо, так требует его секретная работа. А в плену, в лагере, он, мол, нарочно для немцев назвал себя вымышленным именем.
В Сочи Семен Семенович располагал большими деньгами, возил Комарова по ресторанам, втянул в компанию крупных картежных игроков. У Комарова денег было мало, он стеснялся, но Семен Семенович говорил, что для фронтового дружка — вместе смерти в глаза смотрели! — он денег не считает и предложил взаймы крупную сумму. Но Комаров отказался. Тогда Семен Семенович рассмеялся и сказал: “Ладно! Если ты такой стеснительный, вот тебе блокнот, пиши расписку. Разбогатеешь, отхватишь первенство Европы — отдашь”. Комаров согласился и написал расписку.