Мир Приключений 1965 г. №11

Булычев Кир

Да, его жизнь тут и кончится, в этом коридоре. Ну и что?

Но тотчас он начинал возмущаться. Неужели он, здоровый и сильный, знающий, человек с Земли, так и будет валяться в пещере? Начинали одолевать различные планы и проекты. Разыскать Суезупа, найти еще десяток таких же, обучить их грамоте, наукам, создать первую инициативную группу, вооружиться и выйти из-под земли. Представлялось, как они частью истребляют, частью покоряют, а далее и цивилизуют злобных айтсов. Позже начинается борьба с пустыней, вода подземных рек поднимается наверх и орошает сухие пески: цветущие

сады, поля, заводы, города. А там и первые попытки связаться с Землей…

Однако не с чего было начинать. Ни Тнаврес, ни Толфорза то ли не знали, то ли не хотели говорить, где Суезуп. И вообще маленькие жители вели себя странно уклончиво. Разговаривая, Алексей ощущал, что в какой-то момент наталкивается на стену. Ему отвечали, а потом следовало обескураживающее “после”.

Между тем обстановка в подземелье постепенно менялась. Становилось все более людно. В тех комнатах-пещерах, где прежде жило по две — три семьи, теперь селилось по пять — шесть. Наверху айтсы затеяли очередное сокращение разросшейся территории Подгорода. Мужчины, плачущие женщины, дети, которым не хотели возобновлять старых или вовсе не ставили новых знаков, заполнили коридоры. Передавались леденящие кровь подробности о машинах-повозках на улицах Подгорода. Машины выискивали тех, кто не имел права на жизнь.

Однажды Толфорза привела окаменевшую от горя женщину, у которой машина-повозка забрала двух детей. Потом таких несчастных стало приходить в подземелье все больше. Машины особенно охотились за детьми, уже подросшими, приближающимися к совершеннолетию.

Глухой ропот стоял в Углублении, но поутру жители все так же торопились в подземные залы. Участились обыски, чуть ли не через день Алексею приходилось прятаться в тайниках.

Что делать? Временами, когда голова болела особенно сильно, его охватывало какое-то оцепенение, он садился на пол, тупо уставившись в стену перед собой. Затем вдруг его осеняло: он ведь на чужой планете. В его лице человечество впервые встретилось с внеземным разумом. Чужая планета! За это одно стоит отдать жизнь — узнать, увидеть! Разве может быть большее счастье?

Но в коридоре плакали женщины. Старик рядом монотонно рассказывал о казнях наверху. Это отрезвляло. Можно ли думать о пафосе знания, когда необходимо сострадать и действовать?

Однажды он взял Толфорзу за руку.

— Как же мы будем жить дальше? Все так и пойдет, как сейчас?

Она не отняла руки. Ладонь у нее была маленькая, жесткая, а у запястья кожа делалась нежной, шелковистой, и жилка просвечивала у сгиба локтя.

— После.

Позже, когда все заснули, Алексей тихонько поднялся.

Хватит! Довольно с него этих “после”. Он просто сам выйдет наверх и узнает в конце концов, что же такое айтсы, “верхние”. И что с ними можно сделать.

Он пошел коридорами, перешагивая через лежащих вповалку жителей. Там и здесь слышались всхрапывания и стоны во сне. Коридоры переходили один в другой, постепенно повышаясь. На ровной площадке дверь вела в узкую кабину. Подъемное устройство.

Он вошел, наобум нажал какую-то кнопку. Кабина рывком скользнула наверх и остановилась. Сердце от непривычки чуть

ёкнуло. Алексей открыл дверцу. Он был теперь в огромном темном помещении, напоминающем ангар. Зияли открытые ворота.

Алексей подошел к воротам. Ночь стояла над планетой. Перед ним был крытый неровным камнем просторный двор, слабо освещенный редкими фонарями.

Какая-то тень появилась слева, застыла, исчезла в темноте и снова возникла поодаль.

Алексей вышел из ворот, напряженный, с каждым новым шагом чувствуя себя все более беззащитным. Впереди темнели здания без окон, похожие на склады. Забор и еще ворота.

Из темноты у ворот послышался обрывок разговора. Это был язык “верхних”.

Двое говорили о каком-то празднике. Праздник был в Городе именно сейчас.

Будь что будет! Он сделал еще несколько шагов к воротам.

Огромная фигура айтса поднялась из темноты. Это существо, как и жители, тоже было удивительно похоже на человека. Руки, ноги, торс, голова. Но глаза — космонавт хорошо видел глаза — сразу выдавали. В них была какая-то нечеловеческая пустота.

“Верхний” шагнул к Алексею.

— Право?

Даже жутко ему сделалось — он понял это слово. Язык был другим, не тот, на котором говорили в подземелье, но все равно он его понимал, и не было никакого объяснения этому.

Ага, они имеют в виду право на жизнь. Как глупо! Ведь это же надо было предвидеть!

Он растерянно стал расстегивать изодранный комбинезон. Просто чтоб оттянуть время. Никаких знаков на груди у него, естественно, не было.

Айтс поднял ручной фонарик, осветил обнаженную грудь Алексея, потом лицо.

Он отступил на шаг и повернулся к своему товарищу.

Космонавт услышал странный звук, как бы исходивший из живота “верхнего”. Тот выдыхал воздух быстрыми толчками. Получалось что-то вроде смеха.

Второй оглядел изодранный летный комбинезон Алексея, рубашку, лицо и отросшие, соломенного цвета волосы.

И тоже засмеялся. Это был явный смех. Как если б в облике космонавта было что-то юмористическое.

Опять они заговорили о празднике. Первый айтс погасил фонарик и ушел в темноту. Второй последовал за ним.

Путь был свободен. Ему разрешали идти.

Алексей шагнул за ворота. Впереди была темная улица, образованная домами-складами. Над ее дальним концом небо сияло, отражая пляшущие огни города “верхних”.

III

Он шел один по улице, но издали, то стихая на миг, то опять возникая, приближались шум, голоса.

Алексей пересек другую улицу, тоже темную, и вдруг из-за угла на следующем перекрестке высыпала причудливая поющая толпа айтсов. Многие в масках, некоторые в каких-то накидках и плащах. Они с криками окружили космонавта, смеясь, хватая его за рубашку, дергая за волосы. И снова он отметил про себя удивительную вещь. Как только гиганты приближались к нему вплотную, они становились меньше ростом, почти такими же, как сам Алексей. Но отдаляясь, сразу увеличивались чуть ли не вдвое. Было то же самое, что с жителями, только наоборот, так как те, приближаясь, вырастали.