Мир приключений 1968 № 14
Шрифт:
Уже с середины двадцатых годов в советской фантастике начинают появляться произведения широкого плана, посвященные далекому будущему, — социальные утопии.
Первую попытку сделал В. Итин в фантастической повести «Страна Гонгури» (1922). В повести рисуется картина страны победившего коммунизма и предвосхищаются научно-технические достижения как близкого, так и более отдаленного будущего — например, космовидение, автоматика, полеты на планеты, разгадка тайн тяготения и времени.
Детский писатель С. Григорьев выступил с фантастической повестью «Московские факиры» (1925), вышедшей отдельным изданием в 1926 году под названием «Гибель Британии». Написанная в форме репортажа, она рисовала отдельные
Социальная утопия интересовала А. Толстого. В плане задуманной им части «Судьбы мира» в романе «Гиперболоид инженера Гарина» автор написал: «Война и уничтожение городов. Роллинг во главе американских капиталистов разрушает и грабит Европу, как некогда Лукулл и Помпей ограбили Малую Азию. Гибель Роллинга. Победа европейской революции. Картины мирной, роскошной жизни, царство труда, науки и грандиозного искусства».
Чрезвычайно интересную картину будущего дает А. Толстой в рассказе «Голубые города» (1925). Эта картина, представляющая собой мечты главного героя, выделена подзаголовком «Через сто лет». Она начинается словами: «Четырнадцатого апреля 2024 года мне стукнуло сто двадцать шесть лет…» Герой был омоложен с помощью замораживания, действия магнитного поля и пересадки желез внутренней секреции. Его глазами описывается Москва XXI века.
А. Толстой описывает не только Москву, но и дает Землю того же XXI века: «…Там, где расстилались тундры и таежные болота, — на тысячи верст шумели хлебные поля. Залежи тяжелых металлов на Севере, уран и торий, были, наконец, подвергнуты молекулярному распадению и освобождали гигантские запасы радиоактивной энергии. От Северного к Южному полюсу по тридцатому земному меридиану была проложена электромагнитная спираль… Электрическая энергия этой полярной спирали питала станции всего мира. Границ между поселениями народов больше не существовало. В небе плыли караваны товарных кораблей…»
Картины будущего рисовали и другие писатели — Я. Окунев, В. Никольский, Э. Зеликович, Я. Ларри, Г. Гребнев. Большинство их произведений — это беллетризованные очерки. Они показывали реализованным то, что в те времена казалось лишь далекой перспективой. Так, авторы этих утопий писали о транспорте на атомной энергии, космических полетах, переделке природы, синтетической пище, грядущих успехах энергетики, связи, промышленности, строительства, автоматики.
Нередко в них описывалась борьба прогрессивного общественного строя с остатками капитализма. Но люди будущего, их характеры, взаимоотношения, духовный мир, а не только техника и бытовой уклад изображались схематично, обычно глазами современника, тем или иным чудесным образом попавшего в отдаленную эпоху. Общественное устройство изображалось также крайне схематично.
Ранние произведения советских фантастов о будущем в литературном отношении далеко не совершенны. Тем не менее они проникнуты оптимизмом и верой в светлое Завтра человечества. Взгляды авторов на общество грядущего, на его жизнь были во многом наивны, что вполне понятно. Время, в которое они создавались, было временем становления первого в мире Советского государства, только что покончившего с гражданской войной и разрухой и лишь приступавшего к социалистическому строительству. Их можно считать предшественниками послевоенной социальной фантастики.
В фантастике двадцатых и тридцатых годов сложились те основные направления, которые получили свое дальнейшее развитие в послевоенные годы. Если сначала
Начав с изображения ученого-одиночки, изобретателя-уникума, находящегося в изоляции или в антагонизме с окружающей действительностью, советские фантасты перешли к показу коллективного творческого труда, процесса научного открытия, результатов решения тех или иных проблем. Появились первые произведения, показывающие грандиозные стройки будущего. Линия разоблачения капиталистических нравов и порядков была продолжена в послевоенных романах и памфлетах.
Уже в ранний период отчетливо выявилась характернейшая особенность нашей фантастики — ее подлинный гуманизм. Произведения советских фантастов показывали будущее науки и техники, которые служат людям, а не являются орудием истребительной войны. Ни один советский писатель не выступал с проповедью насилия, человеконенавистничества, не призывал к агрессии и войнам. Нашей фантастике всегда были чужды пессимизм, неверие в силы человеческого разума, в прогресс человечества.
Как только окончилась Великая Отечественная война и страна приступила к мирному строительству, возобновилось и развитие научной фантастики. Война вызвала появление новых областей науки и техники, таких, как радиолокация, реактивная авиация, ракетостроение, атомная энергетика. Намечались перспективы их использования уже для созидательных целей. Новые возможности открывались и для переделки природы, что не могло не оказать влияния на творчество писателей-фантастов.
Изменившаяся политическая обстановка, выход Советского Союза на международную арену как мощного фактора мира, образование социалистического лагеря, обострение впоследствии идеологической борьбы между двумя лагерями не могли не отразиться на советской фантастике.
Поэтому уже в первые послевоенные годы расширяется тематический диапазон научно-фантастических произведений. По-прежнему, но обогащенная новым материалом, развивается космическая фантастика, появляются произведения, затрагивающие будущее атомной энергетики, и особенно широко разрабатывается тема преобразования природы.
Вместе с тем фантасты отображают многие другие проблемы, которые в то время лишь зарождались в лабораториях ученых и ожидали выхода в практику. Морская геология, искусственные материалы, синтетическая пища, полупроводниковая техника — таковы примеры подобных тем.
Характерным для этого периода развития фантастики является не взгляд в далекое Завтра, а, наоборот, показ ближайшего будущего науки и техники, стремление изображать частности, а не давать общую картину. Отсутствие образов живых людей обедняло фантастику, сужало ее рамки и ограничивало возможности литературы мечты даже по сравнению с довоенным периодом. Лишь отдельные произведения говорили о проблемах дальнего прицела и рисовали более или менее широкое полотно, что относится прежде всего к фантастике на тему о переделке природы.
Развивается фантастика познавательная, сказочная, очерковая. Вновь появляются приключенческие произведения с фантастической посылкой, произведения-гипотезы, памфлеты и романы-предостережения, романтическая фантастика о встречах с необычайным, об удивительных открытиях, фантазии о прошлом Земли, о жизни на других планетах.
В послевоенной фантастике начинают появляться новые тенденции. Некоторые фантасты стремятся изобразить научный поиск как дело коллектива и прослеживают историю открытия — от замысла до воплощения. Зачастую именно это и служило для них основой сюжета.