Мир приключений 1973 г.
Шрифт:
— Значит, вы полагаете, что это был…
— Да, это был, наверное, робот Клиффорда Харта! Его «Чарли»! А если это так, то скоро роботы нас, гангстеров, по миру пустят… — упавшим голосом заключает Питер Дрэйк.
Опустив плечи и по-стариковски шаркая ногами по паркету, он возвращается на свое прежнее место за письменным столом. Закурив сигарету, устало спрашивает Клифтона:
— Что же нам теперь делать, Тони?
— Не знаю, сэр, — чистосердечно признается доктор физико-математических наук.
— А я знаю! — вдруг преображается
— Но зачем же ему расставаться с таким роботом? — недоумевает Антони Клифтон. — Это ведь все равно, что продать курицу, которая несет золотые яйца.
— Ему, однако, придется это сделать, если он не хочет, чтобы я отобрал у него эту курицу силой. Вы пойдете к нему сегодня же и договоритесь, на каких условиях уступит он мне своего «Чарли».
4
— Вы, наверное, из полиции? — слегка дрогнувшим голосом спрашивает Антони Клиффорд Харт, маленький, сухонький, абсолютно лысый человечек в поношенном смокинге.
— Нет, мистер Харт, я не из полиции, а скорее наоборот, так что можете не беспокоиться.
— Как прикажете это понимать? — повышает Харт и без того высокий голос почти до визга.
— Если бы я был из полиции, мистер Харт, я бы не стал вас ни о чем расспрашивать, я бы вас просто арестовал.
— Но за что же, черт побери! Я как будто не совершил никакого преступления…
Клиффорд Харт уже не пытается больше скрывать свою тревогу. Левый глаз его начинает нервно дергаться. А Клифтон продолжает загадочно улыбаться.
— Откуда вы, в таком случае, если не из полиции? Как понимать ваше «наоборот»? — все больше нервничает кибернетик.
— Я от Питера Дрэйка, мистер Харт.
— Но это, знаете ли, почти то же самое… — испуганно мигает бесцветными ресницами кибернетик.
— Ну, а мне как же понимать ваше «почти то же самое»? — усмехается Антони Клифтон, прекрасно понимая, что Харт имеет в виду.
— Почти то же, что и полиция, — неожиданно взвизгнув, поясняет Харт. — Разве с той только разницей, что его люди приходят обычно не арестовывать, а убивать.
— Можете этого не опасаться, мистер Харт, я к вам совсем с иной целью.
— А почему вы решили, что я чего-то опасаюсь? Я совершил разве что-нибудь предосудительное?
— Нет, вы лично ничего не совершили, но ваш робот…
— Какой робот?
— «Чарли». «Личность Чарли»…
— У меня нет больше никакого «Чарли»! — теперь уже кричит кибернетик. — Сбежал от меня мой «Чарли»!..
— Как — сбежал? В каком смысле?
— В прямом! В буквальном! Сбежал, как сбегают отбившиеся от дома собаки.
Клифтону начинает казаться, что кибернетик его дурачит, и он повышает голос:
— Не валяйте дурака, мистер Харт! Я пришел к вам по личному поручению Питера Дрэйка, а он, как вы, наверное, знаете…
— Да, я знаю, вернее, слышал кое-что о крутом
— Почему вы решили, что у него грозная фамилия? — улыбается Антони Клифтон. — С каких пор селезень стал грозной птицей?
12
Дрэйк — по-английски «селезень».
— Ну, положим, фамилия его означает не только эту безобидную птицу, но еще и старинную пушку.
— Маленькую притом, — смеется Клифтон.
— Но зато еще и старинную галеру с изображением дракона на носу. И это к его фамилии имеет большее отношение, чем селезень. Вспомните-ка знаменитого пирата шестнадцатого века Френсиса Дрэйка, наводившего страх на испанские владения в Америке.
— Он грабил испанские колонии не только для личного обогащения, но и для пополнения казны английской королевы Елизаветы, за что и был возведен ею в рыцари, а позднее произведен в адмиралы ее флота.
— Следовательно, все вполне закономерно! — восклицает кибернетик. — Раньше пираты с королями были заодно, теперь представители «большого бизнеса» — с гангстерами.
— А ведь мы удалились от темы нашего разговора на целых четыре столетия, — напоминает Харту Антони Клифтон.
— В мире, однако, за это время мало что изменилось, — иронически хмыкает кибернетик. — Но вернемся от Френсиса Дрэйка к Питеру Дрэйку. Можете передать ему, что я не собираюсь его разыгрывать. Мой «Чарли» действительно сбежал.
— А вы заявили об этом в полицию? Дали объявление в газеты?
— Нет, я не сделал этого. «Чарли» не щенок, которого могут заарканить мальчишки или живодеры, он «личность», у которой я воспитал свободомыслие.
— Свободомыслие или свободу воли? — уточняет Клифтон, которому все еще кажется, что его разыгрывают.
— Он волен делать все, что ему заблагорассудится, в нашем свободном мире.
— В том числе и ограбить банк?
— А почему бы и нет? Почему это можно вашему боссу, а ему нельзя? Это было бы величайшей несправедливостью по отношению к «Чарли», который по своему интеллекту…
— Не советую вам оскорблять Питера Дрэйка, мистер Харт. Он этого не любит.
— А мне теперь никто не страшен! Что я теперь без моего «Чарли»? Я вложил в него все свои знания, весь опыт и мастерство и все свое состояние. Он должен… он обязан был кормить меня своим искусством актера до самой моей смерти, а «Чарли» оказался неблагодарной свиньей, паршивой скотиной…
— Успокойтесь, мистер Харт, возьмите себя в руки. Вернется к вам ваш «Чарли»…
— Да что вы меня успокаиваете, молодой человек? Не нуждаюсь я ни в чьих утешениях! Что вы вообще понимаете в роботах, чтобы утверждать, что «Чарли» вернется?