Мир приключений 1975 г.
Шрифт:
Действие романа происходит в некой латиноамериканской стране; автор, избегая излишней конкретности, сумел создать обобщающий образ “банановой” республики, находящейся в полной зависимости от влиятельного северного соседа. Ученый Богроуф, что означает Багров, так как он русский по происхождению, изобретает “Вериту” — передатчик, излучающий особые импульсы, в результате чего все население начинает говорить правду, только правду и одну только правду — от президента до нищего. Выявляются всевозможные махинации, разоблачают себя предатели, провокаторы, тайные агенты, выявляются подлинные намерения людей. Этого оказалось достаточно, чтобы привести страну в состояние полнейшего хаоса. Так, остроумно и образно писатель утвердил мысль о том, что эксплуататорское общество может существовать, только опираясь на фундамент лжи и обмана. Страницы, рассказывающие о том, что творилось в стране, пока была включена “Верита”, лучшие в романе. Что же касается оценки подобных методов
А вот еще одно произведение, в котором тоже действует психический излучатель. Но здесь автор, взявшись за зарубежную тематику, недостаточно продумал свою собственную посылку. Идея его рассказа вызывает некоторые сомнения. Я имею в виду рассказ Г.Чижевского “В мареве атолла” (из уже упоминавшегося одноименного сборника). Странные события происходят на одной океанической научно-исследовательской станции. Ее сотрудники внезапно впадают в гипнотический сон и начинают совершать поступки, отвечающие их сокровенным помыслам. А именно: один набил другому физиономию, второй взломал сейф, третий смешал у нелюбимого начальника химические растворы, четвертый украл шоколад у лаборанта и т. д.
Когда они, очнувшись, начинают анализировать свои действия, один из героев говорит: “По-видимому, наш внешний лоск так же легко снимается, как радужная пленка с несвежего мясного бульона, в котором кишат смертоносные бактерии алчности, мелочного эгоизма, честолюбия, стяжательства, разъедающей зависти и пещерной ненависти к себе подобным! Вот наше подлинное “я”!”
Солидаризируясь с этими словами и выведя на свет божий страшные пороки честной компании, автор, очевидно, думает, что он нанес жестокий удар по растленной западной интеллигенции и не замечает, что тем самым стал пропагандистом одной из вредных и антигуманных теориек, которая утверждает, что культура в человеке — это и вправду всего лишь тоненькая пленочка, прикрывающая звериное начало. С помощью этой теории оправдывается, в частности, воспевание жестокости и насилия в зарубежном кинематографе и литературе.
В конце рассказа проясняется причина ночной вакханалии, виновником которой безосновательно подозревали кальмара. Оказалось, что один из ученых испытывал на своих коллегах (весьма маловероятный вариант!) некий излучатель биотоков, сконструированный по заданию Пентагона. Тут авторская позиция становится совсем расплывчатой. Можно думать, что он хотел заклеймить милитаристских агентов, провоцирующих людей на зверские или недостойные поступки. Но тогда, по логике вещей, он должен был выступить в защиту мирных и, в сущности, ни в чем не повинных обитателей станции. Но, как видим, он их тоже разоблачает вовсю, и это всеобщее разоблачительство начинает невольно восприниматься просто как клевета на людей. Хорошо известно, что даже в гипнотическом сне нормального человека нельзя заставить совершить аморальный поступок. А какие, собственно, есть основания подозревать целый коллектив ученых-гидрогеологов в том, что они все потенциальные мерзавцы?
В повести Игоря Росоховатского “Пусть сеятель знает” (сборник “Талисман”) мы попадаем еще на одну морскую станцию. Наверно, не просто ответить на вопрос: за что фантасты оказывают такое предпочтение кальмарам и осьминогам? Дельфины — еще понятно, все-таки высокоразвитые существа, по чем кальмары или осьминоги лучше других морских животных? Моллюск — он моллюск и есть. Но тем не менее осьминожье-дельфиновая фантазия И.Росоховатского продолжает длинный ряд подобных произведений.
Радиоактивные контейнеры, сброшенные в океан, вызвали к жизни разумную мутацию среди спрутов. Восьминогие красавцы незамедлительно обрели способность понимать человеческую речь и общаться с людьми, что не помешало им тут же начать строить всяческие козни против людей. Боясь конкуренции со стороны осьминожьего племени, люди уничтожают их логово, ничуть не сомневаясь, что они имеют право так поступать с разумными существами. Для автора это нечто само собой разумеющееся. Не было сделано даже попытки договориться с осьминогами.
Мотив “разумного животного”, в том числе и враждебного человеку, опять-таки не впервые используется в литературе. Достаточно вспомнить “Войну с саламандрами” К.Чапека — страстную антифашистскую утопию. В “Разумном животном” Р.Мерля выведена, наоборот, дружественная людям порода, а общий смысл романа антимилитаристский. И. Росоховатский же никакого глубокого, социального смысла в свои занимательные приключения с осьминогами не вложил. И в этом главный недостаток повести.
РАНО УМЕРШАЯ ПИСАТЕЛЬНИЦА ЛИЛИАНА РОЗАНОВА занималась не только и даже не столько фантастикой. Тем не менее ее перу принадлежит несколько фантастических рассказов, и каждый из них — своего рода жемчужина. Может быть, ее опыты лучше всего и доказывают: чтобы писать хорошую фантастику (как,
В другой истории, названной “Предсказатель прошлого”, нет ничего смешного, это тревожный и волнующий рассказ. Тот же неугомонный Баранцев, теперь уже студент, сконструировал прибор, который показывает ответственные моменты из жизни подключенного к нему человека в двух вариантах — как могло бы быть и как было на самом деле. Если бы такой аппарат существовал в действительности, это был бы беспощадный судья. Ах, как часто мы делаем неверные шаги, неисправимые просчеты, выпускаем из рук близкое счастье, временами зная об этом, но иногда даже не догадываясь, что ты прозевал свой звездный час. Не стану здесь рассказывать, как прошло испытание прибора в комнате студенческого общежития, скажу лишь, что условный, фантастический прием дал возможность автору коротким, почти слепящим лучом высветить несколько совсем не условных, а настоящих человеческих судеб.
Продолжая строить статью по принципу контраста, я хотел бы противопоставить изобретателю Л.Розановой изобретателя из рассказа Александра Хлебникова “Талисман” (в одноименном сборнике). Здесь автор, разрабатывая пришедший ему в голову фантастический ход, вряд ли хорошенько задумался над нравственной стороной дела. Некий изобретатель находит способ расшифровывать звукозапись человеческой речи, которая якобы навечно сохраняется в кристаллах, например в драгоценном камне того перстня, который носил на руке человек. В данном случае — перстня Пушкина. Не кажется ли вам, что подслушивание интимных разговоров граничит с заглядыванием в замочные скважины? Но автор не думает об этической стороне дела, наоборот, писатель, рассказчик и изобретатель с восторгом вслушиваются в те пошлости, которые они заставили произносить Александра Сергеевича: “Что делать? Драться?.. А если — меня? Как же Наташа, дети, долги?.. Простить? Нет! Выход один — дуэль”.
ПОСЛЕДНЕЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ, о котором пойдет речь в этом обзоре, стоит немного особняком.
Фантастических произведений о Великой Отечественной войне считанные единицы. Понятно почему. Победа над фашистами была одержана благодаря мужеству и самоотверженности нашего народа и других народов Европы, которые впоследствии установили в своих странах социалистический строй. В руках советских солдат была надежная боевая техника, но не было и не могло быть какого-то “сверсекретного” чудо-оружия, которое сделало бы нашу победу легкой и бескровной, хотя нет ничего проще, чем придумать задним числом такое оружие. От писателя-фантаста, который все-таки решил обратиться к теме Великой Отечественной войны, требуется исключительный такт. Думается, что Александр Ломм в повести “Ночной Орел” проявил именно такой такт и сумел внести фантастическую ноту, не нарушая существенно историческую правду.
В повести действует человек-птица, Ночной Орел, он же советский десантник Иван Кожин. Хотя автор и потратил много сил, чтобы “научно” обосновать способность своего героя свободно летать в воздухе без дополнительных приспособлений, повествование в какой-то момент начинает восприниматься не буквально — Иван Кожин становится легендарным неуловимым мстителем. Но ведь о действиях партизан и вправду ходили легенды. Не было места на оккупированных землях, где бы захватчики чувствовали себя спокойно, ничто не спасало их от возмездия. Человек-птица становится символом партизанской отваги, дерзости, мобильности. Да и сам парень неплох, увлекающийся комсомолец, который думал только об одном, как бы свой внезапно открывшийся дар получше использовать для скорейшей победы над врагом.