Мир приключений 1983 г.
Шрифт:
Не выдержав, Эмми заплакала, уткнувшись лицом в пушистые ворсинки ковра. Все кончено… Никогда она не сможет тайком кататься по этажам и ездить к Денни и его отцу, никогда, никогда ее не пустят в музей Человека, и она даже не сможет проститься с бедной Евой, когда та начнет слабеть от морозов и голода!.. Откуда-то родители узнали сразу обо всем, чем жила Эмми, и теперь намерены «не спускать с нее глаз». А какой тяжелый разговор был вчера в кабинете директора школы… Да, ей дадут шанс исправиться, переведут в другой класс или даже в другую школу, но она должна научиться себя хорошо вести, не выделяться, не прекословить
«Что я им сделала? За что они меня так не любят? И Дикки, и мама… И даже отец — запер меня на всю субботу в комнате и не взял вместе с Дикки в Луна-парк… Если бы сейчас хоть на минуту увидеть бабушку, уткнуться в ее теплые, пахнущие пирогами ладони, насколько было бы легче!»
Эмми еще раз вздохнула и стала тоскливо размышлять, чем бы заняться. Можно было просидеть перед замком целый день и насмотреться на пышные рыцарские турниры, на отважного Ланселота, с легкостью побеждающего великанов, и на забавного враля сэра Кея. А еще можно было пойти и повозиться с компьютером или поучиться у Информа… Но ничего этого ей не хотелось. Если у нее была бы хоть пушистая собачонка или белый задиристый котенок! Нет, у нее осталась только машина сказок, умеющая делать бездушных кукол, механически выполняющих заданную программу…
Тут Эмми пришла в голову неожиданная мысль, и она нерешительно подошла к Информу. А нельзя ли сделать «кукол» более самостоятельными, усложнить программу настолько, чтобы они немного походили на мыслящих существ? Все еще колеблясь, она набрала шифр вызова и, увидев на экране приветливое лицо худого юноши в старомодных очках, смущенно пробормотала:
— Уважаемый мистер, нельзя ли мне получить сведения… То есть я хочу узнать — как составлять программы для андроидов, ну хотя бы таких, как Питер Пэн в парке Диснейлэнд?…
Родители вернулись домой только к вечеру, веселые и возбужденные, то и дело покатывающиеся от смеха при воспоминании о разных забавных эпизодах поездки в Луна-парк. Эмми молча собрала разбросанные по полу десятки листов новой программы и ушла, не оборачиваясь, в свою комнату.
— Какова? — сразу же разозлилась Джейн. — Фрэнк, ты только посмотри на свою любимую дочь! Ноль внимания на нас, словно мы и не родители, а кухонные автоматы…
— Зато она, кажется, взялась за полезное дело, — возразил Фрэнк, у которого была не совсем спокойна совесть. — Мы слишком уж ударились в крайность, так сурово взяв девочку в оборот.
— Ничего не сурово. Тебе мало неприятного разговора в Бюро Социального Здоровья? Ах, если бы я знала, чем закончится визит этого хитреца Крайнова… Может быть, ты хочешь, чтобы нас сочли бездарными родителями и спустили на минус пятнадцать? Дикки, немедленно перестань крутить ручки видео!
Дикки сразу же завопил дурным голосом, так что Джейн тут же пришлось просить прощения и утешать свое чадо. Фрэнк, решивший ни во что не вмешиваться, с достоинством удалился в свой кабинет. Вечером он попытался восстановить мир в доме, устроив роскошный
Следующий день ничего не прояснил. Фрэнк демонстративно заперся в кабинете, увлекшись ремонтом переносного видео, а Джейн с Дикки отправились в гости и возвратились только поздно вечером, усталые и раздраженные. А в понедельник… Ну что хорошего можно ожидать от понедельника? Эмми пришла из школы с глазами, полными слез, и, даже не прикоснувшись к обеду, который подкатил к ней на тележке заботливый Бонни, сразу же взялась за программу.
Так прошла неделя, и наконец Джейн забеспокоилась.
— Завтра я поведу Эмми к врачу, — заявила она за ужином. — Фрэнк, позвони завтра мистеру Кроннеру — мне с утра будет некогда, и предупреди, что девочка больна.
— Я не больна, — сказала Эмми, без удовольствия допивая виноградный сок. — Просто я работаю над очень интересной программой и не хочу отвлекаться ни на что постороннее.
— Мы с отцом — это не что-то постороннее! Если уж действительно правда, что ты взрослее, чем кажешься, то позволь с тобой поговорить серьезно… Дикки, иди к себе в комнату и занимайся математикой. И не спорь, малыш… Эмми, ты обещала, кажется, изменить свое поведение.?
— Да, обещала… А что мне оставалось делать? Вы отняли у меня все, что я любила… и я не плачу-у-у…
— Не хнычь, — вмешался Фрэнк. — Лучше объясни — ты подружилась с кем-нибудь из девочек в вашем классе?
— Да, — тихо сказала Эмми, опустив голову.
— Почему же ты тогда не ходишь к подругам в гости?
— Я хотела… Но их родители не пустили меня и запретили девочкам дружить со мной.
— Это еще почему? Ты что-то сочиняешь, дочка!
— Нет, это правда, папа, — грустно сказала Эмми. — Они откуда-то узнали, что меня взяли на учет в Бюро Социального Здоровья. Одна мама так и сказала: «Я не хочу, чтобы эта девчонка заражала моих детей болезнью непослушания».
— Но откуда они узнали? Ведь это же строго сохраняемая тайна! Джейн, это ты?…
— Что ты, Фрэнк, — густо покраснела Джейн. — Как ты мог подумать… Это же моя дочь!
— Значит, постарался мистер Крайнов… Или, скорее, Крон-нер… Ох, мерзавцы…
— Фрэнк! Веди себя прилично при детях!
— Это ты лучше вела бы себя приличнее. Разве не ты подняла шум насчет школы вундеркиндов? И не ты ли советовала мне поговорить с Кроннером? Нет, Эмми, так больше жить нельзя… На следующей неделе мы переведем тебя в другую школу, пусть даже на этаж ниже — ничего страшного, переживем…
— Не поможет, папа, — спокойно сказала Эмми. — У Кроннера все директора школ знакомые.
— И за что он так тебя не любит? Ты чем-то его оскорбила? — возмутилась Джейн.
— Не знаю… Я, правда, выиграла математическую олимпиаду — помнишь, ту, в прошлом году? Мне старшие ребята потом говорили, что сын Кроннера не получил из-за этого дополнительных баллов… Кведь он кончал школу. Знаете, отец Денни мне как-то сказал — люди не любят, когда на дороге жизни их обгоняют на полкорпуса. Я тогда не поняла, что он хотел сказать, а теперь, кажется, дошло… Можно, я пойду к себе, а?