Мир приключений 1984 г.
Шрифт:
Но прежде следовало возвратить Рамиро Фернандеса на Кубу… В противном случае он, вне всякого сомнения, подвергался бы серьезному риску.
Между тем руководство ЦРУ, как нарочно, больше не использовало его по мелочам. Им не хотели зря рисковать. Так везде в один голос и отвечали ему: “Эль Гуахиро, вы ценный человек! Разве можно рисковать вами, часто ставить вашу жизнь на карту?”
На самом же деле Рамиро грозила опасность. Кому-то в аналитическом центре ЦРУ пришла в голову мысль: не является ли странным тот факт, что все задания, даваемые
Отделу, к которому был приписан инструктор Сонни, не удалось отвести возникшее подозрение, и над Рамиро навис дамоклов меч.
Эль Гуахиро ни о чем не догадывался. Впервые он жил с сознанием, что кому-то нужен, с чувством, что исполняет долг — рискует собой ради родной Кубы. Как-то в одну из многочисленных ночных бесед с Педро Родригесом, в уютной квартирке, после работы на заводе, Рамиро спросил Педро, куда они ведут Кубу, к чему стремятся. И Эль Альфиль сказал: “Чтобы новый кубинец сознавал, что защита интересов родины есть его священный долг”.
Свободного времени у Рамиро было хоть отбавляй. Субботние и воскресные вечера он неизменно проводил с Мартой. Той очень хотелось снять небольшую меблированную квартиру или даже купить ее — их возможности позволяли сделать это — и жить вместе. Марта знала, что у Рамиро есть немалые средства, но не знала, как он их зарабатывает, и это сдерживало ее. Не могла она забыть и состоявшийся однажды разговор, когда на вырвавшиеся у нее слова — не создать ли им семью? — Рамиро ответил так сбивчиво, так уклончиво и неясно, что лишил ее всякой надежды.
В обычные дни недели Рамиро, неожиданно для самого себя, завел привычку сразу после обеда, а то и с утра отправляться в Бейфронт-Парк, в публичную городскую библиотеку. Там, в тиши просторных залов, он с жадностью принялся пополнять и систематизировать свои знания.
Теперь ему стало известно, что полуостров Флорида, в юго-восточной оконечности которого расположен Майами, открыл в 1513 году Хуан Понсе де Леон. Испанский завоеватель, увидев в марте месяце расцвеченную неисчислимым количеством красок землю, назвал ее Паскуа Флорида — Цветущая Пасха. А Майами — это записанное по-французски индейское слово “маумее” и означает оно “мама”.
“Да, для многих заблудших земляков — одни испугались, струсили, другие, как и я, рвались к райской жизни — этот благодатный уголок земли стал второй матерью, — подумал Рамиро, — но, как неблагодарные сыновья к матери… так и мои земляки. Майами на глазах хиреет. И янки!.. Не по нутру им наш темперамент, наш образ мыслей, наша жизнь. Потихоньку целыми семьями снимаются. Город становится негритянско-кубинским. Одна треть негров, одна треть — уже порядка четырехсот пятидесяти тысяч — кубинцев…”
Рамиро узнал также, что Хосе Марти, создававший
Эту фразу библиотекарша, на редкость чисто, без акцента говорившая по-испански, отметила своим твердым ярко-красным ногтем. Рамиро ничего не сказал, лишь учтиво поблагодарил. Когда же он в тот же вечер сдавал книги, “женщина-монстр” любезно предложила:
— Сеньор Фернандес, мы вчера получили новый сборник речей и выступлений Кастро. Хотите, я вам его завтра оставлю?
— Не надо! Там ничего не может быть интересного. — Рамиро уже познакомился с этим сборником в библиотеке школы, куда поступали не только издававшиеся на Кубе газеты, но и наиболее значительные книги.
В первую же встречу в школе с инструктором Сонни Рамиро спросил:
— Скажи, Сонни, ты, случайно, не знаешь библиотекаршу из “Майами паблик лайбрери”? В очках, кривоногая, страшней ее там нет.
— Кто ее не знает? — ответил инструктор. — Отец ее пять лет отсидел по обвинению комиссии по расследованию. Да и она сама коммунистка. Не нашел что-нибудь поприличнее?
— Ты это лучше директору библиотеки скажи. — Рамиро достал из нагрудного кармана две сигары “Ромео № 1. Люкс” в алюминиевой трубочке и одну предложил Сонни.
— Богато живешь, Фернандес! — с нескрываемой завистью заметил янки.
— Бедно живут только дураки, инструктор, — ответил Рамиро и направился в класс.
Если бы у Рамиро на затылке были глаза, он увидел бы коварную ухмылку на лице Сонни.
В следующую субботу, полюбовавшись с набережной морем и надышавшись его соленой свежестью, Рамиро поехал к Марте. Она торопливо вышла из дому и бегом направилась к машине. Рамиро сразу почувствовал что-то недоброе.
— Дорогой, я звонила тебе вчера весь вечер… — теребя сумочку и явно волнуясь, заговорила Марта.
— Не ревнуешь ли? — Рамиро попытался шуткой развеселить Марту, но та лишь махнула рукой.
— Оставь, радость моя, не до этого. Я хочу есть! Специально не завтракала. Давай поедем в ближайшую пиццерию. Так люблю эту итальянскую еду. И не пойдем сегодня в ресторан? А?
Когда принесли бутылки кьянти и дымящиеся пиццы с анчоусами, Марта, отправив кусок пирога в рот, тут же заговорила:
— Рамирито, любовь моя, я не хочу, чтобы они меня затянули. Что-то надо делать! Это страшные люди! Они ничего не боятся. У них нет ничего святого…