Мир приключений 1984 г.
Шрифт:
— Хорош первач? — Лицо его покраснело, глаза заблестели. — Я в ваши годы, правда, получше напитки пробовал — коньячок там шустовский, спиртик чистенький еще любил, но и это неплохо. Ну-с, еще по одной…
Посмотрев на окосевшего соседа, Андрей быстро плеснул самогон под диван.
— В наше время, знаете, зевать нельзя, — рассуждал тот заплетающимся языком. — Вот ты говоришь Симбгубодежда. Тьфу, слово-то какое! Если не ловчишь там, помрешь с голоду. С одним мешочком вот из Казани едешь. А я, знаешь, — он оглянулся, — знаешь? Мыльца и соли с собой прихватил. Тут дешевле, а в Симбирске — чистая прибыль. Вот тебе! — Он
“Спекулянт, сволочь! — возмутился Андрей. — Прихвачу тебя на пристани в ЧК, будешь знать, как на бедах наших наживаться”.
— Если с умом жить, — продолжал между тем Коренастов, — то такие дела можно провернуть, ах, какие дела!.. У меня вот связи, связи… — Он вдруг как-то дернулся и быстро взглянул на Андрея. — Ты что? Кто сказал про связи?..
— Какие такие связи? — быстро сориентировался Андрей, притворившись совершенно пьяным. — Ни с кем я не связан. Я в губсимб, нет в симбгуб, в губодежде — вот, связей не держу…
— Что ты мелешь? — Глаза спутника теперь были совсем трезвые, колючие, злые.
— Я не мельник, чтобы молоть…
— Давайте-ка лучше спать. Видно, перебрали мы с вами — вон и вторая бутылка уж пустая…
“Нет, брать его сразу на пристани нельзя, — думал Андрей, лежа на диване. — У него, видно, какие-то связи есть, может, целая группа таких спекулянтов. Не упустить бы только. — И, уже совсем задремав, вдруг весело подумал: — А ты, Андреи Васильевич, настоящим чекистом становишься. Вот и в этом спекулянта почуял с ходу. Никита сказал бы: “Чутье чекистское пробудилось”.
В небольшой полутемной комнате библиотеки Губпрофсовета собрались несколько парней и девушек. Сидели тихо, переглядывались, будто виделись впервые. Несмотря на теплый июльский вечер, окна были закрыты, и все изнывали от духоты. Но вот в комнату быстро вошла Оля Смышляева в сопровождении какого-то незнакомца.
— Товарищи, — начала Оля, подождав, пока шум утихнет, — сегодня мы собрались вот тут — будущие актеры Драмтеатра рабочей молодежи. Занятия с нами будет вести Евгений Александрович Старцев. Он выступал в Самарском драматическом театре под фамилией Арканов. Итак, передаю слово товарищу Старцеву.
— Прежде всего давайте знакомиться, — поднялся со стула худощавый, длинноволосый человек. — Сначала о себе. Как я стал актером? Зачем? Да затем же, что и вы. Я вижу: вы к театру-то приобщаетесь впервые. И вижу еще: в душах ваших смятение — годитесь ли в актеры? Между тем талант артиста рождается вместе с нами. Я сам из дворян; отец, акцизный чиновник, мечтал сделать из меня юриста. А я мечтал о театре. Но уступил отцу — начал учиться на юридическом факультете, в Казани. Однако храм Мельпомены звал меня так сильно, так настойчиво, что я бросил университет и пошел в театр на разовые, бессловесные роли. Постепенно пробился, стал выступать на первых ролях. Если бы у меня не было артистических способностей и такого влечения к театру, я никогда бы не стал артистом. Вот почему нашу встречу я хочу начать с того, что тем, у кого нет неодолимого, властного влечения к театру, лучше сразу уйти, сейчас же!..
Все молчали. Затем поднялся невысокий, коренастый паренек:
— Товарищи, это же неправильно! Тут гражданин артист проповедует буржуазные идейки насчет того, что в театре только избранные, всякие там дворянчики и купеческие сынки могут быть, с
— Ничего ты, Болтянкин, не понял. Как всегда! — вскочила Оля. — Товарищ Старцев сказал только о том, что настоящий артист должен иметь талант и стремление к театру, а ты уже оргвыводы…
Шум, выкрики прервали девушку. Все повскакали с мест, кричали, размахивали руками. Старцев несколько минут, молча улыбаясь, наблюдал эту сцену, затем поднял руку:
— Товарищи! Товарищи! Прошу тишины… Вот так. Раз уж мне доверили руководить вашим театром, позвольте взять все бразды правления в свои руки. О том, что такое талант артиста, веками спорили лучшие умы человечества. И мы сегодня ни до чего здесь не договоримся. Давайте-ка лучше начнем занятия по актерскому мастерству и в ходе их выясним, кто на что пригоден. Хорошо? Тогда познакомимся. — Он заглянул о длинный серый лист бумаги. — У меня тут список желающих играть. Прошу вставать и рассказывать о себе. Первая — Абакумова Лидия.
Темноволосая, стройная девушка поднялась со стула.
— Работаю на телеграфе, но мечтала стать портнихой, — негромко начала она. — Подруги твердят, что в моей внешности есть что-то артистическое. Вот и пришла в ТРАМ.
— Ясно, прошу следующего. Басов Александр… Безумно люблю театр, давно мечтаю о нем, — взволнованно говорил высокий парень лет шестнадцати. — Работаю делопроизводителем в Совнархозе.
— Борчунов Вадим.
— Это я буду. Уже играл в театре. — Высокий красавец самоуверенно улыбнулся, показав белоснежные зубы. — В театре Вовки Корытина — знаете? — вместе с Зоей Сазоновой. — Он остановил взгляд на миловидной девушке с пепельными косами, заложенными вокруг головы. Но нам там не понравилось, вот мы и решили перекочевать к вам…
— Киреев Николай…
Круглолицый, среднего роста паренек смущенно мял в руках фуражку:
— Вообще-то я мечтаю стать красным командиром. Но меня пока не принимают. Работаю слесарем в железнодорожных мастерских. Мой дружок Андрей Ромашов уговорил меня попытать счастья в актерах. Он сам даже выступал раз в Булычевском театре, а сегодня вот не пришел…
— Где же этот Ромашов? — обратился Старцев к Оле.
— Не знаю, — пожала она плечами. — Он очень хотел в ТРАМ попасть. Может, уехал куда — он ведь в ЧК работает. Я с ним давно знакома. Парень болеет театром, даже пьесы и стихи сам пишет.
— Пьесы?
Ну да. Он говорил, что хочет написать пьесу про революцию в нашем городе.
— О, это уже интересно, весьма… Когда он появится, вы его ко мне обязательно приведите. Хорошо, Оля?
Едва пробившись через толпу, рвущуюся к пароходу, Андрей вышел на полную сутолоки площадь у пристани. В голове шумело, перед глазами плыло: он же пьян и как вообще-то еще соображает, на ногах держится? Сосед по каюте буквально не просыхал всю дорогу: чемоданчик его оказался прямо-таки бездонной бочкой самогона. Не любит этот Филипп Антонович пить один… А Андрей решил, что раз нужно выяснить связи спекулянта, то отказываться от его компании не стоит. Но Коренастов держался и ни о каких связях больше не заговаривал. Как только пароход причалил, в дверях каюты показался благообразный бородатый мужик.