Мир Приключений 1990 г.
Шрифт:
— Кто такой Кэльвин? — спросил мистер Мюррей.
— Это… — начала Мэг, но ее бесцеремонно прервал Чарльз Уоллес:
— Придется отложить объяснения. Нам пора идти.
— Куда?
— Нас вызывает Сам.
— Нет, — сказал мистер Мюррей. — Ты не имеешь права вести туда сестру.
— Неужели?
— Не имеешь! Ты мой сын, Чарльз, и тебе придется подчиниться моему приказу.
— Но он совсем не Чарльз! — снова закричала Мэг. Почему же отец никак не поймет этого? — Чарльз совсем не такой!!! Это Сам говорит через Чарльза. Он его просто
— Когда я вас покинул, он был совсем крохой, — тихо ответил мистер Мюррей.
— Опять взялась за сказки, — пробурчал Чарльз.
— А ты знаком с Самим? — спросила Мэг папу. — Ты его видел?
— Да, Мэг, видел. — И его голос снова зазвучал устало. Он повернулся к Чарльзу Уоллесу: — Ты ведь понимаешь, что твоя сестра не выдержит?
— Это точно, — равнодушно ответил Чарльз.
— Папа, — умоляла Мэг. — Не говори с ним, как с настоящим Чарльзом Уоллесом. Лучше спроси обо всем Кэльвина. Он все тебе расскажет.
— Пошли, — приказал Чарльз Уоллес. — Нам пора.
Он протянул руку и вышел через стену камеры. Мэг и мистеру Мюррею ничего не оставалось, как последовать за ним. Как только они очутились в коридоре, Мэг подвела отца к Кэльвину:
— Кэльвин! Это папа!
Взъерошенный Кэльвин обернулся к ним. Бледное лицо, оттененное волосами, сморщилось, и ярко проступили веснушки.
— Потом представишь, — сказал Чарльз Уоллес. — Сам не любит ждать.
Он пошел по коридору, и с каждым шагом его походка становилась все более механической. Все двинулись за ним, стараясь не отставать.
— Отец знает о наших старушках? — спросил Кэльвин.
— Не было времени поговорить. Все так ужасно!
Отчаяние придавило Мэг ледяным камнем. Она так верила, что с появлением папы все станет хорошо. Исчезнут все страхи. С нее свалится тяжкий груз ответственности.
И вместо такого долгожданного счастливого конца они просто тонут в несчастьях.
— Он никак не поймет, что с Чарльзом, — прошептала она Кэльвину, расстроенно глядя в спину отца.
— А куда мы направляемся? — спросил Кэльвин.
— К Самому. Я совсем не хочу туда, Кэльвин! Я не могу! — Она остановилась, но Чарльз Уоллес не замедлил своего деревянного марша.
— Мы не можем оставить Чарльза одного, — сказал Кэльвин. — Старушкам это не понравилось бы.
— Но они нас предали! Они затолкали нас в эту дыру и бросили!
Кэльвин удивленно посмотрел на Мэг.
— Можешь не ходить. Можешь сдаться, а я пойду с ними. — И он поспешил за мистером Мюрреем и Чарльзом.
— Я совсем о другом, — начала Мэг, догоняя его.
В эту минуту Чарльз остановился, поднял руку, и перед ними открылся лифт с его зловещим желтым светом. У Мэг сразу екнуло под ложечкой, но она крепилась.
В молчании они вышли из лифта и пошли за Чарльзом Уоллесом по бесконечным коридорам, в молчании они вышли за ним на улицу. Позади осталось мерцающее здание Мозгоуправления.
Мэг шла и молила про себя отца: “Ну пожалуйста, сделай что-нибудь! Помоги! Спаси нас!”
Они
Они пошли медленнее, и с каждым шагом вспышки все больше завладевали людьми, притягивали, окутывали. Внезапно они очутились внутри.
Вокруг Мэг бился мощный пульс. Он бил не только извне, но и внутри ее, словно ее сердце и легкие стали пульсировать в такт чужой воле, чужому ритму. Так было в школе, на занятиях бойскаутского кружка, когда они проходили первую помощь утопающим и могучая вожатая показывала на Мэг, как делается искусственное дыхание: вдох, выдох, вдох, выдох; и ее сильные руки ритмично сдавливали и отпускали грудную клетку Мэг.
Она задержала дыхание, стараясь ощутить собственный пульс, но чужой ритм был сильнее. На мгновение она потеряла из виду своих спутников, перестала видеть и слышать. Она пыталась только найти собственный ритм, преодолеть чужую волю, не упасть, не потерять сознание. Зал поплыл, растворяясь в багровом свете.
Потом все вдруг восстановилось, она задышала нормально и смогла оглядеть этот огромный круглый зал под куполом. Он был совсем пустой, если не считать круглого возвышения в центре и чего-то, что пульсировало на нем. Мэг ощущала, что захватывающий пульс исходит именно оттуда. Она попробовала шагнуть вперед. Страха больше не было. Все пропало — не было Чарльза Уоллеса. Папа нашелся, но ничем не смог им помочь. Ее дорогой папа стал худым, изможденным, с длиннющей бородой, а главное, он не был всемогущим. Разве могло быть что-нибудь страшнее этого?
Подойдя к возвышению, Мэг наконец поняла, что на нем лежало.
Голый мозг. Громадный мозг, отвратительный, наводивший ужас своими гигантскими размерами. Живой мозг, который пульсировал и двигался, пленял и приказывал. Понятно, почему его называли Сам. Он был омерзительным созданием. Такое могло лишь присниться в кошмарном сне.
Сам был мозгом.
Но Мэг не боялась его.
Она оглянулась на Чарльза Уоллеса. Он стоял лицом к Самому с приоткрытым ртом, хлопая в такт мозгу пустыми голубыми глазами. От этих тупо пульсирующих век на круглом родном лице Чарльза Уоллеса Мэг похолодела с ног до головы.
Она взглянула на папу. Он был все еще в очках миссис Кто и крикнул ей:
— Не сдавайся, Мэг!
— Ни за что, — отозвался Кэльвин. — Мэг, помогай!
Под куполом царила тишина, но надо было кричать изо всех сил, чтобы услышать друг друга. Везде, отовсюду тебя захватывал ритм мощного пульса, ему подчинилось ее сердце, ее дыхание — снова перед глазами поплыло багровое зарево, и она почувствовала, что теряет сознание и попадает в полную зависимость от Самого.
Миссис Что дала ей “силу ее недостатков”.