Мир Птаввов

Нивен Ларри

— Годится, — согласился Лев.

Гарнер тоже кивнул. И остальные, оценив идею, нашли её хорошей, хотя и было жаль потери знания, которое таилось в костюме. Лэрри Гринберг, у которого были возражения, держал их при себе.

— Все согласны? — Лев окинул взглядом комнату отдыха. — Хорошо. Тогда определим,

в каком из них усилитель?

Прошли две секунды испуганного молчания.

— Вон тот, сморщенный, с пустыми рукавами, — произнёс Гринберг,

Когда на костюм указали, разница стала очевидной. Второй костюм тоже имел морщины, утолщения и выпуклости, конечности его были скрючены, и живого в нём было не больше, чем в чемодане. Но в первом находился Кзанол.

Он лежал в углу комнаты, согнув колени и наполовину подняв дезинтегратор. Даже в странной форме ног и рук, в безэмоциональном выражении его лица читались удивление и ужас, которые наверняка стали последними эмоциями тринтанина. Но здесь было и бешенство и ярость разочарования, возникшие в момент, когда Кзанол в первый раз увидел на втором костюме расплавленное, бесцветное пятно спасательного выключателя.

Гарнер залпом выпил бокал шампанского, взятого из запасов продовольственного склада новобрачника.

— Итак, решено. Морская статуя будет возвращена на Выставку Сравнительной Культуры ООН. Драгоценный костюм полетит в кедра Юпитера. Я покоряюсь, хотя на Солнце было бы ещё безопаснее, ну да черт с ним. Гринберг, а вы куда?

— Домой. А потом, думаю, на Джинкс. — Лэрри Гринберг состроил то, что Лукас Гарнер назвал бы мучительно сладкой улыбкой, хотя даже он никогда бы не догадался, что она означает. — Им теперь ни за что не удержать меня и Джуди, Я единственный человек во вселенной, который может читать письменность бандерснейзов.

Месней

тряхнул головой и захохотал. У него был раскатистый, беспомощный смех, такой же заразительный, как свинка.

— Лучше не лезьте в их умы, Гринберг. Если не будете осторожны, вы кончите тем, что превратите весь космос в зверинец.

Другие подхватили смех. И Лэрри улыбнулся им, хотя только он знал, насколько верны слова Меснея.

А, может, Гарнер догадался? Старик смотрел на него очень странно. Неужели Гарнер догадывается, что два миллиарда лет назад Кзанол взял рейкарливанского раба как безделушку или сувенир…

Чепуха!

Только Лэрри может знать об этом. Если открыть костюм, качнётся война. При управляемом водородном синтезе, таком же обычном сегодня, как электрические генераторы полтора века назад, любая война будет последней. Поэтому костюм отправится на Юпитер, и обречённый рейкарливанский раб полетит вместе с ним, похороненный в мёртвом, безмолвном стазисе на века.

Мог ли Лэрри Гринберг жертвовать невинным существом даже во имя такой цели? Для Лэрри—дельфина—тринтанина это не составляло труда.

— Просто раб, — прошептал Кзанол. — Мелкий, глупый, гадкий, в лучшем случае стоимостью в половину коммерческой акции.

“Не мог защитить себя, — подумал Чарли. — У него нет права на жизнь”.

Лэрри сделал в уме заметку — никогда не говорить об этом с Джуди, даже под пыткой, — а затем перешёл к более приятным мыслям.

“О чем он думает? — заинтересовало Гарнера, но он тут же решил: — Я могу прекратить следить за ним, но я бы отдал душу за способность хотя бы час читать мысли, если, конечно, этот час можно было бы выбирать”.