Мир ротмистра Тоота
Шрифт:
В этот самый миг Вал Грас ликующим жестом выбросил кулак вверх.
— Есть! Отличное попадание!
То, что он увидел, являло собой зрелище, о котором стоило рассказать внукам. Еще мгновение назад отходивший от стенки пирса ракетный линкор казался жутким порождением чьей-то больной фантазии. Огромный, неуязвимый, несущий гибель всему живому за тысячу фарлонгов. Вал Грас видел, как отходят в сторону крышки ракетных шахт, и вдруг по крутой дуге на палубу, аккурат между четырьмя шахтами, рушится снаряд баллисты и корму линкора окутывает огромный шар пламени. Когда же огонь утих… точно кто-то схватил шоколадный кораблик и запросто откусил ему корму. Носовая часть линкора
— Весь ужин испортили! — возмутился лейтенант Грас.
— Погоди, — оборвал его Тоот.
— Чего ждать? Наши пристрелялись, сейчас и второй линкор испарят.
— Может быть, испарят, но только нам он целым нужен. Пусть переключаются на авианосцы. Смотри, все корабли, стоявшие на внешнем рейде, уходят в море.
— Бегут, сволочи!
— Я бы на это не надеялся. Они выходят из-под огня наших береговых батарей и возвращаются на дистанцию эффективного выстрела своих пушек. Точных координат фортов у них, должно быть, нет. Поэтому они бьют с перелетом.
— Что ты намерен делать?
— Надо дать отмашку береговым батареям на время прекратить огонь.
— Зачем?
— Возьмем этот линкор на абордаж и накроем крейсера его пушками.
— На абордаж? Аттайр, там на борту не меньше трех тысяч рыл. А нас тут не больше сотни. Герцогская армия вся в нижнем городе рубится. О каком абордаже может идти речь?
— У нас есть вот это, — Тоот поднял копье. Ему показалось, что оно слегка подрагивает в руке, а наконечник его из оранжевого стал алым, точно раскалился в кузнечном горне. — Есть циклон-адмирал, и есть оркестр.
Первый снаряд лег с перелетом, взметнул столб воды, всей массой обрушившийся на палубу лидера. Сокире-рэ вскочил с койки, и та моментально поднялась и ушла в стену, чтобы не загромождать и без того узкое пространство каюты.
«Прицельно бьют, — мелькнуло в голове, — и калибр изрядный. Не иначе как береговая батарея. Но почему? Ведь форты захвачены этим самозванцем герцогом! — Он вспомнил угловатое, точно вырубленное из камня лицо метрополийца. — Неужели столичные недоумки умудрились отбить их? Да еще в одну ночь. Немыслимо!» Он вспоминал речь цунами-адмирала Марито-ри Су Винити о горстке мятежников, которые боятся высунуть нос за околицу столицы, об армии, только и ждущей пинка, чтобы развалиться и бросить оружие, и в голове его роились непрошеные мысли. Быть может, цунами-адмирал, великий флотоводец, командующий группой флотов «А», страшно подумать, ошибался?
Сокире-рэ ужаснулся своим подозрениям, но тут еще один снаряд ушел в воду, совсем неподалеку от второго борта, да так, что гасители качки взвыли на перегрузе, не давая кораблю лечь на бок. Шторм-адмирала шатнуло, и, будь на его месте какой-нибудь сухопутный недотепа, он бы точно врезался в стену, не удержав равновесия, но у старого морского волка только сонную оторопь сорвало с глаз. Распахнув дверь, он ринулся по трапу вверх на капитанский мостик. Вахтенный начальник, первый день надевший эполеты старшего офицера, вытянулся при виде командира и, тут же забыв о его аресте, принялся докладывать о положении дел на борту.
— Отставить! — рявкнул Сокире-рэ, хватаясь за ручку семафора машинного отделения. — Поднять брейд-вымпел. Всему дивизиону — полный назад! Курс юго-юго-восток. Дистанция три кабельтова. Приготовиться к торпедной атаке.
— Слушаюсь! — радуясь четким командам, развел плечи вахтенный начальник.
Сзади
— Что такое? — повернулся шторм-адмирал.
— Ваше превосходительство! — у входа, прислонясь к стене, бледный от боли, стоял его флаг-офицер. — Бриз-лейтенант Сото-рэ Ма Сэй прибыл на пост согласно боевому расписанию.
— С ума сошел? Немедленно в лазарет!
— Ваше превосходительство! Позвольте исполнить свой долг!
Сокире-рэ мотнул головой, указывая бриз-лейтенанту на откинутое сиденье у стены, и приник к окуляру внешнего обзора. За долгие годы службы шторм-адмирал не видел подобной картины. Огромные крейсера, едва не сталкиваясь тушами, медленно покидали акваторию внешнего рейда, огрызаясь из всех башен. В ответ с фронта и флангов летели снаряды. Горизонт был озарен вспышками, и даль звучала таким грозовым рокотом, какого он не слышал ни при одной буре. С облегчением Сокире-рэ заметил, что крейсерам снаряды причиняют сравнительно малый ущерб. Но скорбным напоминанием о страшной реальности боя лево по курсу, погружаясь в воду, пылал один из его миноносцев. Шторм-адмирал едва сдержал горестный вздох, не желая показывать слабость перед молодыми офицерами. Но тут случилось невероятное. Такое, что опытный морской волк до хруста вцепился в рукояти прибора, словно подозревая, что все еще спит.
Стоящий на внутреннем рейде ракетный линкор начал было отходить, разворачиваться, набирать ход, и вдруг корма его исчезла в непонятном светящемся огненном шаре, затем вспыхнул еще один, такой же, раздался грохот.
— Не может быть, — прошептал Сокире-рэ, глядя, как неуправляемая носовая часть линкора врезается в скалу и застревает там унылой бесполезной развалиной. — Невероятно. Трехминутная готовность к торпедной атаке! Надводные аппараты, товсь!
Он с ужасом осознал, какую ему надлежит отдать команду. Если противник способен на ТАКОЕ, если он пристрелялся по внутреннему рейду, он должен будет помочь своему учителю и командиру достойно принять смерть. Сокире-рэ во все глаза глядел на флагманский линкор, на замок над скалой.
«Вероятно, он там, наверху. На линкоре, похоже, даже тревогу не объявили». Он повернул окуляр в сторону пирса. По дороге от замка неслась колонна бронеходов. Впереди нее — шторм-адмирал почувствовал, как радостно бьется его сердце, — впереди колонны несся открытый автомобиль циклон-адмирала. Выкрутив увеличение до максимума, остроглазый Сокире-рэ умудрился разглядеть его представительную фигуру.
— Оркестр! Императорский выход! — скомандовал Тоот. — За циклон-адмиралом на палубу марш, марш! Играть, не останавливаясь. Даже если убьют, умирая, продолжать играть! Вал Грас! На тебе носовые орудийные башни. Марг! На тебе кормовые. Остальные — за мной! — он махнул копьем.
Наконечник копья сиял пурпурным светом, освещая ночь лучше всякого маяка. Но только кончик императорского копья случайно указал на борт стоящих неподалеку авианосцев, в воздухе послышался неясный гул. Вибрация древка заметно увеличилась. Вражеский корабль вдруг окутался облаком, переливающимся пурпурными, алыми и оранжевыми вспышками, резкими, внезапными, короткими, точно щелчок кнута.
— Что это? — ошеломленно пробормотал Тоот, наводя древнее оружие на ближайший крейсер. И снова облако и цветовая чехарда. Тоот внезапно увидел, как с бортов охваченных непонятным сиянием кораблей в ужасе прыгают за борт люди, прыгают, даже не пытаясь куда-то плыть. Аттайру вдруг стало невыносимо тоскливо. Чувство обреченности будто скручивало его, заставляло лечь, позабыть обо всем. Об этой кровавой бойне, о жизненных передрягах…